Рубен Григорян, основатель Армянского музея Москвы и культуры наций, рассказывает, почему глава Российской и Ново-Нахичеванской епархии Армянской Апостольской Церкви архиепископ Езрас закрыл интерактивный музей на территории храмового комплекса.

Письмо иллюстрирует коллаж, созданный по фотографиям из проекта Назик Арменакян «Выжившие», сотрудником Армянского музея Москвы Иваном Довнаром.

В последнее время возникло недопонимание по вопросу закрытия Армянского музея Москвы и культуры наций. В средствах массовой информации появляются статьи о том, что музей был закрыт мной по причине личных разногласий с главной епархии.

Похоже, что источником распространения информации может быть он, видимо, понадобилось скрыть истинные причины. Открытие музея стало значимым явлением в жизни диаспоры­­­ — на территории московского храмового комплекса распахнул двери самый крупный интерактивный музей за пределами Армении. Однако ему не суждено было просуществовать там долго.

Помню, как сейчас, эти слова. «После ночи молитвы я принял решение закрыть Музей», — с этими словами глава епархии поприветствовал меня в один из дней. Этой фразе предшествовала череда недовольств.

Сначала названием: мол, что за культура наций. Затем вывеской: где же золотое обрамление. Под опалу попала галерея отпечатанных картин с армянскими сюжетами и символами, что сопровождали посетителей вдоль стен музея. Очередь дошла и до интерактивной экспозиции. Не мог и мысли допустить, что вся эта слаженная работа моей команды, множества неравнодушных людей, время и, наконец, деньги, результат всего этого труда — будет вывезен из музея при церкви.

В тот самый день, когда архиепископ Езрас уже принял решение завершить совместную работу, я спросил, обещает ли он, что галерея останется. Затем поднял вопрос об интерактивной экспозиции, может ли он дать гарантии, что установки будут обслуживать и сохранят. Ведь если что-то испортится, суть будет искажена, так как их работа проектировалась ансамблем, единым целым.

Господин Езрас дал отрицательный ответ.

Стало ясно, что в человеке взыграли амбиции и гордыня. А может, хозяин территории не захотел более ассоциировать проект с моим именем, решил оставить в истории только себя.

Если я потерпел материальный урон, то вместе армянская диаспора получила ущерб моральный. И нет никаких других слов. В таких случаях трудно найти слова.

Закрытые двери музея, выброшенная вывеска…

Р. Ц. Григорян