Переговоры — средство борьбы с терроризмом. В том числе переговоры с талибами. Ну а афганцам и американцам придется смириться…

В конце декабря 2016 года в Москве состоялось совещание представителей России, Китая и Пакистана, посвященное ситуации в Афганистане, на котором была высказана мысль о том, что нужно исключить некоторых лидеров талибов из «черного списка» Совета Безопасности ООН, для того чтобы они могли принимать участие в мирных переговорах.

Это совещание вызвало протест с афганской стороны, который выразили парламент и Министерство иностранных дел, да и вообще, в афганской прессе довольно часто развивается тема, что Россия якобы поддерживает талибов и все контакты с ними — это доказательство такой поддержки. Несмотря на разъяснение посла России в Афганистане Александра Мантыцкого, что контакты поддерживаются для обеспечения безопасности российской дипмиссии, эти разговоры не прекратились.

Россия с талибами пока не задружилась, но может

Позиция России, конечно, меняется, и, на мой взгляд, для этого имеются самые веские основания. Во-первых, если начать с безопасности российского посольства, то надо признать правоту посла. Многочисленные крупные теракты в Кабуле, в том числе и недавний взрыв у здания афганского парламента (38 убитых и 72 раненых), довольно наглядно показывают, что афганские органы не могут обеспечить безопасность даже в столице.

Безопасность российского посольства, по сути дела, зависит от доброй воли талибов или других группировок. Стоит напомнить, что в январе 2014 года террористы расстреляли группу сотрудников ООН в кабульском ресторане, причем погиб россиянин Вадим Назаров, а в январе 2016 года произошел взрыв в 200 метрах от российского посольства в Кабуле.

После убийства российского посла в Турции Андрея Карлова у дипломатической миссии в Афганистане есть все основания для беспокойства за свою безопасность и принятия мер к предотвращению возможных нападений.

Помимо этого, во-вторых, Россия всегда и всеми силами вела и поддерживала борьбу с терроризмом. Однако стоит заметить, что переговоры всегда были в арсенале средств этой борьбы и часто использовались для того, чтобы склонить боевиков к прекращению вооруженной борьбы, к сложению оружия и даже отказу от их политических претензий.

Переговоры широко использовались в борьбе с басмачами в Средней Азии в 1920-х годах, в борьбе с прибалтийскими и западноукраинскими националистами после Великой Отечественной войны, а также в борьбе с чеченскими боевиками в 1990-е и 2000-е годы.

Достаточно часто переговоры достигали больших успехов без излишних жертв и разрушений. Потому иметь контакты и вести переговоры с талибами в целом или с отдельными группировками — это важная часть антитеррористической борьбы. Если переговоры не получатся, то всегда можно снова обратиться к оружию.

У России большой опыт успешной антитеррористической борьбы, и, на мой взгляд, Россия вполне в состоянии избрать средства борьбы с терроризмом без советов из-за границы.

В-третьих, Россия на протяжении многих лет всеми мерами поддерживала борьбу с террористами в Афганистане, поступаясь иной раз собственными интересами. Только нужно отметить и подчеркнуть, что время идет, а никаких заметных успехов в этом деле не происходит. Даже более того, в Афганистане появилась и укрепляет свои позиции куда более опасная и радикальная группировка — ИГ. Встает вопрос об эффективности усилий США, их союзников и правительства Афганистана.

Если посмотреть на текущее положение, когда талибы уже взялись атаковать и окружать крупные провинциальные центры: Кундуз, Баглан, Лашкаргах, Фарах, то придется сделать вывод, что США и афганское правительство с ними справиться не могут.

«Афганистан есть американский протекторат»

Между тем безопасность России, ОДКБ и особенно Таджикистана — члена ОДКБ, непосредственно граничащего с Афганистаном, требует своей защиты, и эта задача никогда не снималась с повестки дня. Потому совершенно закономерно, что Россия начинает искать другие методы решения этих важнейших задач.

В отличие от Сирии, Россия не может оказать Афганистану прямую военную помощь, в том числе и авиаударами, потому единственным доступным средством остаются только контакты и переговоры с талибами. Способ этот не очень надежный, но все же оставляет надежду, что талибы прислушаются к российским аргументам.

В-четвертых, Россия никогда не отказывалась от помощи Афганистану в борьбе с террористами и делала шаги навстречу афганскому правительству. Только становится очевидно, что это самое афганское правительство саботирует сотрудничество с Россией в этой важной сфере.

На мой взгляд, это происходит под давлением Вашингтона, от которого афганское правительство зависит целиком и полностью, и в этом смысле Афганистан не является полностью суверенной страной. Если зависимость от США простирается настолько далеко, что почти весь бюджет армии и полиции зависит от американской финансовой помощи. Если США по двухстороннему соглашению по безопасности берут на себя разрешение проблем безопасности страны, а госсекретарь США Джон Кэрри признается, что он написал соглашение, сформировавшее нынешнее правительство национального единства в Афганистане, то надо уже назвать вещи своими именами. Афганистан есть американский протекторат.

При таком положении надо бы договариваться с протектором, то есть с США, насчет борьбы с терроризмом. Однако нынешние российско-американское отношения настолько охладились, что нет никакой возможности рассчитывать на какие-либо соглашения и сотрудничество подобного рода. По крайней мере относительно обозримого будущего можно сказать, что США будут уклоняться от сотрудничества с Россией, и, разумеется, протекторат, то есть Афганистан, будет уклоняться также.

В такой ситуации, если суммировать все вышеприведенные обстоятельства, у России нет других способов повлиять на ситуацию в Афганистане, защищая свои интересы и интересы своих союзников по безопасности, первейшим образом Таджикистана, кроме как вести переговоры с талибами и попытаться уговорить их отказаться от продолжения войны.

Афганскому правительству придется с этим примириться, по крайней мере до тех пор, пока оно не изберет более самостоятельный политический курс. news.tj