Архитектуру этого города создали военнопленные солдаты фашистской Германии, урановые месторождения и предприятия по выпуску баллистических ракет разработали ведущие специалисты СССР. Секретный таджикский город Истиклол (до 2012 года Табошар) в свое время не был обозначен ни на одной карте мира. С тех пор здесь все изменилось.

«Азия-Плюс» вместе со своими партнерами – «Открытая Азия онлайн» и телеканалом СМ-1 выехала в город-призрак, чтобы познакомиться с его странной и немного жутковатой историей.  

ИСТОРИЯ Табошара началась в 1936 году. Тогда в мире только витала идея создания атомного оружия. Советский Союз вяло на нее реагировал, хотя месторождение урана было обнаружено близ Табошара на десять лет раньше, чем началось строительство этого города. Изменилось все в годы Великой Отечественной войны, когда Сталину доложили, что Великобритания уже просчитала стоимость атомной бомбы. Тотчас было выпущено постановление Государственного комитета обороны «О добыче урана» от 27 ноября 1942 года, в котором дано предписание организовать добычу и переработку урановых руд до 1 мая 1943 года. Первая партия руды должна была составить четыре тонны, а выполнить эту задачу предстояло на Табошарском заводе.

Война была в самом разгаре, и свободных рук не хватало. Почти все советские мужчины воевали на фронте. К этому времени советская армия уже располагала военнопленными солдатами противника, и руководство СССР пошло на крайний шаг: было принято решение привлечь их к строительству секретного города Табошар. Так здесь появилась бесплатная рабочая сила.

Хамидулло Каримов, ветеран атомной промышленности, — один из немногих жителей Истиклола, который помнит время, когда военнопленные немцы строили этот город. Он оказался здесь в 1948 году, приехал работать на урановые рудники по распределению после учебы в Ташкенте.

«Немцы? Они работали здесь, как ишаки, — рассказывает он. — Извините, конечно, за такое сравнение, но по-другому я это назвать не могу. Никаких подручных механизмов у них не было, этот город построен голыми руками».

Строительство велось от заката до рассвета, военнопленных приводили к стройкам под конвоем из лагеря, который был расположен за пределами Табошара. Похоже, что немцы занимались здесь не только непосредственно работой на стройке, но и полностью спроектировали этот город. Его узкие улочки с трудом можно отличить от улиц в каком-нибудь бюргерском районе западной части Берлина. Но разве что лоска современной Германии жителям нынешнего Истиклола не хватает.

«Я проработал в урановой промышленности 50 лет, подорвал здоровье, а пенсия у меня была 235 сомони (около $30), и, слава богу, президент добавил еще 120 сомони ($14), так и живем», — говорит Х. Каримов.

В качестве доказательства подорванного здоровья ветеран показывает свои руки: они у него как-будто после серьезных, еще не заживших ожогов. Хамидулло Каримович говорит, что так выглядит все тело, и добавляет, что коллеги страдали такими же недугами. Сейчас специалистов с таким стажем работы в атомной промышленности, как у Х.Каримова, в Истиклоле уже не осталось.

Урановые рудники

ЧЕТЫРЕ года назад, когда Россия отмечала 70-летие начала добычи урана, ветеран уранодобывающей отрасли доктор химических наук Юрий Нестеров — человек, который имел непосредственное отношение к Табошару — вспоминал о том, что атомный век в Советском союзе фактически начинался со среднеазиатских ишаков. Все основные работы по добыче урана в Табошаре действительно сначала велись с помощью этой тягловой силы. Здесь не было ни дорог, ни достаточного оборудования.

В таких же условиях параллельно с разработкой Табошарского месторождения поднимали и Ленинабадский горно-химический комбинат, расположенный в нескольких километрах от урановых рудников, в городе Чкаловске (ныне Бустон). Этот комбинат считается первенцем атомной промышленности СССР, потому что из урана, обогащенного здесь, была создана первая советская атомная бомба и запущен первый атомный реактор. А получен этот уран был в Табошаре.

«Военнопленные не только строили дома, они были главными рабочими на урановых рудниках в Табошаре, потому что больше было некому этим заниматься, — продолжает ХамидуллоКаримович. — Они даже жили в своем лагере рядом с рудниками. Ничего не поделаешь: плен есть плен».

Такие условия жизни плюс тяжелый труд сделали свое дело: из сотен военнопленных солдат фашистской армии лишь единицы смогли дожить до получения документов и возможности покинуть Табошар. Случилось это в конце 80-х годов; впрочем, к этому времени военнопленные немцы смогли раствориться в интернациональном населении города. Старожилы Истиклола говорят, что не держали на них зла. Тем более, город был и местом ссылки для представителей советских немцев, к которым у жителей и вовсе не было претензий.

Лариса Вячеславовна Штадлер – преподаватель класса фортепиано в местной музыкальной школе. Когда-то ее дед из-за своей национальности попал сюда в качестве ссыльного из Ленинграда, в Табошаре женился на ее русской бабушке.

«Здесь проблем у моего дедушки из-за национальности не было, — говорит она. — Он всю жизнь проработал на местной автобазе, жили они хорошо. Правда, никто из семьи до 70-х годов не брал его фамилию, это только потоммы стали Штадлерами».

Наряду с военнопленными и ссыльнымив Табошар приезжал и весь цвет советских специалистов атомной промышленности. Масштабы добычи урана уже через несколько лет работы превысили даже самые смелые ожидания. Табошарское месторождение растянулось на более чем 400 гектаров, ежегодно тут добывали тысячи тонн урановой руды. Ближе к развалу Советского Союза эта отрасль стала никому ненужной. Месторождение законсервировали, Табошар покинули сначала лучшие специалисты, а потом и большая часть былого интернационального населения. Теперь главный винтик атомной промышленности СССР превратился в большую свалку радиоактивных отходов, их в окрестностях города за время активной добычи урана скопилось более 10 миллионов тонн.

«Заря Востока»

НО, конечно, не все страницы истории этого города столь печальны. Были у его жителей и свои маленькие радости. Несмотря на то, что Табошар с самого начала был закрытым, секретным городом, куда можно было попасть только по спецпропускам, этот статус давал его жителям и большие преимущества.

«К нам приезжали специалисты из центра и диву давались, как мы тут живем, — рассказывает жительница Истиклола, учительница музыкальной школы Наталья Перевертайло. — Во-первых, мы были очень дружными, каждый праздник справляли вместе; во-вторых, всех покоряла красота города и природы вокруг; ну и, в-третьих, у нас было прямое московское обеспечение, и прилавки магазинов даже в самое дефицитное время, были завалены недоступными товарами».

Славился Табошар и высокими заработными платами. Особенно это стало заметно, когда в городе открылось крупное предприятие «Заря Востока» (ныне ГУП «Нури Охан»). Это случилось в 1968 году, и жителям новый завод был представлен как большое производство галош и прочих резиновых изделий. Только подчинялось оно напрямую Политбюро ЦК КПСС.

«И галоши выпускали, и шланги, и швейные цеха в предприятие входили, но это было, конечно, не самое главное предназначение завода, — рассказывает генеральный директор ГУП «Нури Охан» Зиёдулло Носиров. – Главное заключалось в том, что завод «Заря Востока» являлся крупным производством, работающим на оборонную промышленность СССР».

Цеха этого завода до сих пор разбросаны по всему Истиклолу. Часть из них расположена, как и полагается, в промышленных зонах города, для другой части были подготовлены специальные подземные бункеры. На поверхности земли «Заря Востока» производила товары народного потребления, под землей – заряды для советских баллистических ракет.

Горожане рассказывают, что те, кто работал на производстве калош, часто даже не догадывались, чем еще занимается их предприятие. Не вызывали сомнений ни частые визиты на завод высокопоставленных чиновников из Москвы, ни высокие заработные платы, ни шикарное, по советским меркам, здание администрации завода.

Ежегодно они выпускали шесть миллионов пар галош, обеспечивали этой продукцией Иран, Афганистан и Пакистан и в ус не дули. До тех пор пока не развалился Советский Союз.

Этот развал Табошар переживал очень тяжело. Привыкшие к закрытому режиму города, московскому обеспечению табошарцы не могли найти себя в новой жизни. Многие уезжали, далеко не все приспосабливались на новом месте. Из прежнего населения города теперь почти никого не осталось. Развал СССР не пережило и производство баллистических ракет; выжили только галоши, теперь это основное направление производства на заводе «Нури Охан».

Впрочем, в последние годы в Истиклоле снова появилась надежда: вблизи их города китайские инвесторы уже реконструировали цементный завод, на очереди строительство металлургического городка. Жители Истиклола до сих пор не сомневаются в уникальности своего города и верят, что китайские инвестиции вполне могут его спасти.

Пожалуй, так и случится, но это будет уже совсем другая история. Азия-Плюс