Север Афганистана больше не допустит продвижения талибов, заявил Атто Мухаммади Нур, более известный как Устод Атто, лидер афганских таджиков и председатель Исламского общества Афганистана.

В начале июля бывший губернатор провинции Балх был избран председателем Совета народного ополчения «Басидж», которое объединяет девять политических партий страны для борьбы с «Талибаном»*.

Это назначение, с одной стороны, стало знаком признания его лидерства в самой ключевой провинции Афганистана, а с другой — возложило на его плечи тяжелое бремя сложных решений.

Мазари Шариф — центр провинции Балх, до сих пор остается островком безопасности и спокойствия посреди масштабного театра военных действий. Именно там, в квартале Чудгак, Атто дал интервью корреспонденту Sputnik Таджикистан.

— Когда северные районы сдавались один за другим, вы, которого называют королем Севера, были в Дубае, а маршал Дустум — в Турции. Создавалось ощущение, что у Севера нет хозяина. Когда вы вернулись в конце июня, попытки освободить уезды не увенчались успехом. Что происходит в Балхе?

— В тот период чувствовалась некая растерянность. Вооруженные силы были деморализованы. Военные базы сдавали талибам со всеми боеприпасами и оборудованием. Эта ситуация также подорвала дух людей.

Мой приезд спас Мазари-Шариф от падения. Шесть оставшихся районов и портовый город Хайратон, который тоже находился на грани захвата талибами, остались нетронуты.

Сейчас мы обновляем наши силы, завершаем подготовку. После начнем масштабную операцию совместно с правительственными войсками.

Я считаю, что армия и народное ополчение должны действовать вместе, чтобы освободить уезды и провинции. Это должна быть общенациональная борьба.

— Последние 20 лет все соседи Афганистана боролись с присутствием США. Теперь они уходят. На поле боя остаются силы, принадлежащие разным странам. Можно ли предсказать войну всех против всех?

— Ситуация в Афганистане по-прежнему непростая. Гибридные прокси-войны продолжаются. В них участвуют более 20 террористических группировок. Что будет дальше?

Во-первых, активизируется наркомафия. Во-вторых, в настоящее время наблюдается значительное присутствие иностранных террористических группировок в Бадахшане, Сари-Пуле, Бадгисе и других северных провинциях. Сотни китайских уйгуров, таджикский «Джамаат Ансаруллах»*, «Исламское движение Узбекистана»*, кавказские боевики, союзники Пакистана, «Аль-Каида»* и другие воюют сейчас бок о бок с талибами.

К сожалению, некоторые страны вокруг нас поддались ситуации и заявили, что мы должны признать правительство «Талибана»*, хотя и осознают, что их террористические группировки воюют на стороне талибов. В будущем они распространятся на Центральную Азию, тогда экстремисты и террористы подступят к границам Китая, России и Ирана.

— Какие страны вы имеете в виду?

— Все государства вокруг Афганистана, от Центральной Азии до России, Китая и Ирана. Не стоит заблуждаться и верить словам Пакистана, который создал, вооружил и вывел на сцену «Талибан»*.

Мы, со своей стороны, убеждены, что «Талибан»* — это чуждое явление, знаменосец средневекового невежества и потенциальная угроза для всех стран региона и мира. Афганцы их не принимают, поэтому будут сопротивляться.

— Вы изначально выступали против вывода войск коалиции НАТО из Афганистана. Почему?

— Я никогда не был за присутствие и против вывода иностранных войск.

Я люблю свою страну, хочу, чтобы она была независимой и свободной. Но когда иностранцы завершили присутствие, вывод их войск должен был быть ответственным.

— Они не выполнили свои обязанности должным образом. Они ушли из Афганистана несвоевременно и без уведомления. Они пришли, преследуя свои цели, но в итоге оставили афганский народ один на один с проблемами.

Я так и сказал: вы оставили нас одних перед лицом экстремизма и терроризма, и завтра боевики придут к вам на освещенные улицы и в разноцветные дома.

— Кто на данный момент в состоянии дать отпор талибам?

— Несомненно, прежде всего, моджахеды, те же силы сопротивления 90-х, которые действовали до США и НАТО. В будущем мы тоже своими силами продолжим противостоять талибам и их покровителям.

Страны Центральной Азии, Россия и Китай также должны включиться в процесс. Они должны быть заинтересованы в обеспечении мира в Афганистане, иначе им придется ждать проявления экстремизма и терроризма на своих территориях.

Мы хотим, чтобы Россия не забывала о своих стратегических союзниках. Внести вклад в формирование второго Северного альянса — хороший и реалистичный подход.

— Нужна ли вам иностранная поддержка и в какой форме?

— Прежде всего, я обращаюсь к мировому сообществу, что мы отдаем приоритет миру и поддерживаем афганский мирный план. Необходимо оказать давление на талибов и их покровителей, чтобы те подписали мирное соглашение.

Культура талибов — это война, они говорят «нет» миру, и мы вынуждены сопротивляться. Страны, выступающие против экстремизма, должны поддерживать такую позицию. Афганистану нужна поддержка мирового сообщества.

— Какие вести поступают из районов, занятых талибами? Говорят, что они отличаются от ранних талибов 2001 года.

— Они абсолютно ничем не отличаются. В прошлом боевики забирали девочек и женщин из семей и продавали их в Пакистан и другие страны. Они до сих пор так делают.

Сейчас каждый командир талибов берет в жены от трех до четырех девушек. Так называемый талибский глава уезда Хумаб провинции Джаузджан женился четырежды за два месяца.

В Тахаре и Бадахшане людей просят составить список девушек старше 15 лет и вдов до 45 лет, чтобы выдать их за своих бойцов. Это называется рабством, и мы не принимаем, чтобы какой-то сброд так поступал с нашими матерями и дочерями.

— Многие были в шоке, когда вы в июне отправились на линию фронта со своими тремя молодыми сыновьями. В соцсетях вас даже назвали жестоким отцом. Почему вы решили взять детей с собой?

— Когда речь идет о защите родины, когда под угрозой ваши ценности, честь и достоинство народа, когда враг хочет лишить вас крова, необходимо использовать все возможности и способы. Это во-первых.

Когда я приказываю людям идти на войну и сражаться, логично, что и мои дети тоже будут в их рядах. Их кровь не более драгоценна, чем у детей других.

— Как вы думаете, легко будет победить талибов?

— Да, «Талибан»* не силен, но его покровители могущественны и хитры, иначе эту черную наемную армию невежества давно бы прогнали палками и камнями.

Проблема в том, что мы боремся не с талибами, а с теми, кто ими управляет. В противном случае, могу вас заверить, что через неделю мы бы выгнали талибов с Севера.

В свое время война с Советским Союзом, хотя она и была тяжелой, но была конкретной. У нас не было внутреннего врага. У талибов меньше мощи и силы, но конфликт с ними более сложный. «Талибан»* ведет гибридную войну, не имеет собственной программы и управляется другими странами. Поскольку боевики находятся среди граждан Афганистана, время от времени им удается расшатать наши ряды.

— Талибы и за столом переговоров, и на поле боя. Они говорят, что должны быть у власти. Это возможно?

— Нет, это невозможно, талибам не следует повторять свою предыдущую ошибку. К тому же, в Афганистане проживают разные этнические народы. Люди не приемлют угнетения.

Мы — таджики, хазарейцы, узбеки и большая часть пуштунов — не принимаем жизнь по уставам талибов. Люди не хотят жить под давлением, где их женщины заперты в четырех стенах, а девочки — неграмотные. Мы любим развитие и просвещение. Мы хотим быть уважаемыми и уважать других.

Если даже талибы придут к власти, они не смогут править, и война продолжится.

— Многие отмечают, что большая часть населения поддерживает правительственные силы, но не проявляет ни малейшей симпатии к официальной власти, особенно президенту. Так ли это?

— Несомненно, я подтверждаю эту мысль. Так и есть.

— По вашему мнению, президент Ашраф Гани останется или уйдет?

— Если мирные переговоры приведут к итогу, а страну не будет раздирать война, то грядут большие изменения.

— Как преодолеть политический раскол в Афганистане? Способствует ли угроза талибов консолидации?

— Вся наша проблема заключается в этом расколе. Именно классовые противоречия стали причиной того, что государственное управление было слабым. На этом фоне враг рос и крепчал.

— Афганистану не раз предсказывали коллапс. Если страна начнет разваливаться, пойдет ли таджикская община на создание своего гособразования?

— Таджики — великий народ в Афганистане. Они не только могут создать государство, но и стать той осью, к которой присоединятся другие этнические группы.

Покойный президент Бурхануддин Раббани и национальный герой Ахмад Шах Масуд пользовались большим доверием в афганском обществе. Но мы привержены единому Афганистану.

— В Ираке при наступлении ИГИЛ* армия тоже не справлялась. В итоге первый отпор дало шиитское ополчение. Возможна ли подобная мобилизация таджикской общины?

— Да, то же самое сейчас обретает форму в Афганистане. В первых рядах воюют этнические таджики, в том числе и я. Тысячи молодых людей вооружены и готовы к войне.

Таджики всегда были и остаются первыми, кто сопротивлялся талибам. Мы возглавляли и будем руководить антиталибскими силами, в которые входят наши пуштунские, хазарейские, узбекские, туркменские и другие братья, во имя будущего свободного Афганистана.

— Есть ли у вас связь с таджиками Герата, Панджшера и Бадахшана?

— Да, это наша общая война. Таджики широко представлены не только в Герате, Панджшере и Балхе, и мы поддерживаем тесные связи со всеми ними.

Масштабная операция будет осуществлена в соответствии с общим планом между этими осями. У нас общий враг, и все знают, что делать.

— Какие у вас отношения с нынешним руководством Таджикистана?

— В прошлом я несколько раз встречался с президентом Эмомали Рахмоном, министрами иностранных дел, обороны и председателем Совета безопасности Таджикистана.

У меня в кабинете висит большая фотография таджикского лидера. Между нами искренняя дружба.

Я горжусь Таджикистаном. Таджики — наши братья. В тяжелейших условиях борьбы с терроризмом они поддерживали афганский народ. Их воздушное пространство было в нашем распоряжении, они приютили наших беженцев. В особенности я благодарен президенту за поддержку.

— В Таджикистане ведутся споры о том, почему вы отлучились от своего соратника доктора Абдуллы и присоединились к Ашрафу Гани Ахмадзаю, против которого выступали на выборах-2014. Почему вы поменяли позицию?

— Я поддержал доктора Абдуллу в двух турах президентских выборов в Афганистане, один раз в 2009 году и второй раз в 2014-м. Но он не смог оправдать ожидания нашего народа и нашей партии.

Слава богу, у меня есть позиция и сила в Афганистане. Я не принимал на выборах сторону президента Гани, не становился его министром и не занимал какую-либо должность при нем. Я был губернатором, этот пост взял силой в 2004-м и оставил добровольно в 2018-м.

Я встречаюсь с президентом (последний раз — 13 июля в Мазари-Шарифе — ред.) на благо моего народа, а министры — ради должности. Теперь скажите, кто предатель?

— Последний вопрос: если талибы займут Север и страну в целом, вы покинете Афганистан?

— Нет, я буду находиться со своим народом, пока не умру.

Даже во время сопротивления, когда многие из наших лидеров бежали, например, в Таджикистан, я туда не поехал. Я был в Душанбе всего несколько часов после возвращения из зарубежной поездки.

* Запрещенная в России и Таджикистане террористическая организация.