ПЕТР АКОПОВ. Карантин из-за ковида уже не помеха — саммиты, или многосторонние встречи в верхах, возвращаются в дипломатическую практику.

Сначала к очным встречам вернулся Запад (саммиты ЕС и НАТО проходят уже давно), а теперь пришла очередь Востока.

Лидеры азиатских стран не встречались все вместе уже больше трех лет, но через неделю в Самарканде пройдет саммит ШОС, на котором впервые соберутся все руководители этой организации. До последнего момента не было полной ясности с приездом председателя КНР Си Цзиньпина — некоторые наблюдатели почему-то считали, что он не будет покидать Пекин до намеченного на середину октября съезда Компартии. Но вчера было объявлено о предстоящем на следующей неделе визите китайского лидера в Казахстан, так что и его поездку в Узбекистан можно считать предрешенной, пишет колумнист РИА Новости Петр Акопов.

Встреча Си и Путина станет уже второй в этом году, но первой после начала нашей спецоперации на Украине. А индийский премьер Моди и пакистанский премьер Шахбаз Шариф вообще впервые познакомятся в Самарканде — для двух соседних стран, имеющих более чем напряженные отношения, ШОС становится важной площадкой для диалога. А сама ШОС стремительно перерастает свой изначальный формат — российско-китайского альянса по безопасности в Центральной Азии (с участием среднеазиатских республик). Сейчас в нем состоят четыре ядерные державы, то есть практически все незападные обладатели атомного оружия (кроме КНДР).В Узбекистане «восьмерка» ШОС превратится в «девятку» — завершится процедура вступления Ирана. Но «девяткой» организация пробудет недолго — уже объявлено о намерении начать процедуру перевода Белоруссии из наблюдателей в полноценные члены ШОС. И на этом все не остановится — вступить в ШОС хотят еще несколько стран, в том числе и достаточно влиятельных.

Американцы хотят открыть второй украинский фронт

Последние годы в организации было четыре наблюдателя (это как кандидаты в члены), но сейчас Иран уже входит в организацию, Белоруссия начинает процедуру перехода, так что остаются Афганистан и Монголия. Если раньше для включения Афганистана главным препятствием было присутствие в стране американских войск, то теперь этой проблемы нет — так что его прием в члены ШОС, несомненно, произойдет, хотя и не сразу, и не сейчас, а после стабилизации ситуации и налаживания полноценной системы управления и мирной жизни (естественно, с помощью стран ШОС). Монголия может стать полноценным участником в любой момент — ни у кого из стран-членов нет возражений, но раньше сама медлила, предпочитая оставаться наблюдателем. Впрочем, рост глобальной напряженности скажется и на позиции Улан-Батора — не говоря уже о том, что очередь из желающих вступить в ШОС также может подтолкнуть монгольское руководство к активизации.Желающие вступить в ШОС были и раньше, но в этом году они перешли от слов к делу. И речь не только о странах, входивших в число «партнеров по диалогу» (еще один формат взаимодействия) — их всего девять: Армения, Азербайджан, Камбоджа, Непал, Шри-Ланка, Турция, Катар, Египет, Саудовская Аравия. Причем три последние страны получили этот статус всего год назад, но уже хотят его повысить. То есть стать наблюдателями, чтобы потом иметь возможность полноценно присоединиться к организации. Хотят вступить в нее также Сирия и Мьянма, а Объединенные Арабские Эмираты и вовсе попросили сразу принять их в члены ШОС. Хотя такое невозможно, но само по себе говорит о резко выросшем интересе к организации. То есть к китайско-российскому альянсу — если уж называть вещи своими именами.

Причины этого понятны: хотя все прошлое десятилетие процесс консолидации незападного мира последовательно набирал обороты, именно с начала 2020 года все ускорилось. Сначала ковид и вызванные им локдауны привели к кризису глобализации, потом наша спецоперация на Украине вынудила Запад поставить вопрос ребром: кто не с нами в политике блокады России, тот за Путина. А потом еще и провоцирование тайваньской темы ударило по перспективам нормализации отношений Запада и Поднебесной. Весь мир вынуждают определяться: вы с кем будете? В этих условиях оптимальной моделью для многих влиятельных стран исламского мира становится демонстрация собственной самостоятельности, которую подают как равноудаленность от двух полюсов, то есть России — Китая и США — ЕС. Но как можно продемонстрировать собственную независимость таким военным союзникам США, как Турция и Саудовская Аравия? Вступив в ШОС. Да, это не военный блок, но принадлежность к организации явно обозначает нежелание участвовать ни в каких западных антироссийских и антикитайских комбинациях.

Запад решил, что цены на нефть недостаточно высоки, и готовит их рост

Именно поэтому в Самарканд прилетит Реджеп Эрдоган, а возможно, и саудовский наследный принц Мухаммед бин Салман. В этом случае «девятка» ШОС превратится, пусть пока и неофициально, в «клуб 11», то есть площадку, на которой встречаются Россия, Китай, Индия и четыре важнейшие страны исламского мира (Саудовская Аравия — «самая богатая и влиятельная», Иран — «самая древняя и пассионарная», Турция — «самая развитая и амбициозная», Пакистан — «единственная ядерная»). А ведь в наблюдателях ШОС есть еще и Египет — «главная страна арабского мира» — и Катар, «информационно-пропагандистский гигант».

Да, у этих исламских стран не самые простые отношения между собой (особенно саудовско-иранские), но раньше их противоречия активно использовал в своей глобальной игре Запад. А Россия и Китай заинтересованы не в стравливании мусульман между собой, а в их привлечении к строительству нового, постзападного миропорядка. И если три великие державы — Россия, Китай и Индия — сумеют выстроить стратегические отношения с исламским миром в работе над новым мироустройством, то это будет равнозначно окончательному приговору проекту англосаксонского глобального доминирования.Сейчас атлантисты делают ставку уже не на то, чтобы поссорить Россию и Китай, а на стравливание Индии и Китая. И практически уверены в том, что сумеют сохранить в собственной орбите (и даже использовать в своей игре против Пекина и Москвы) исламский мир. Поэтому «исламизация» ШОС станет важнейшим вызовом англосаксонскому проекту — и знамением его полного крушения.