Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Экономист Абдулла Абдукадыров на днях обратился к экономическому блоку правительства, призвав остановить безумие, выражаемое в беспричинном обвале обменного курса национальной валюты. Насколько правдивы опасения эксперта и стоит ли властям действительно идти по этому пути, рассуждает экономист Малика Жуманиезова.
– Поводом для написания статьи послужило удешевление сума на 6,8% по отношению к доллару. В чем же тут беспричинный обвал? В связи с геополитическими причинами лихорадит валютные и другие рынки многих стран мира, тем более что причины повышения курса доллара названы Центральным банком.
«Курс доллара растет из-за двух основных причин. Во-первых, под влиянием внешней геополитической ситуации предложение на внутреннем валютном рынке сократилось из-за значительного сокращения экспортной выручки и трансграничных денежных переводов (в основном из России и Казахстана). Во-вторых, резкое обесценивание национальной валюты у основных торговых партнеров и усиление девальвационных ожиданий привели к временному увеличению спроса на внутреннем валютном рынке». То есть, в условиях неопределенных экономических ожиданий, люди привыкли вкладываться в доллары.
Однако, экономист-блогер обвиняет проводимую денежно-кредитную политику в том, что «ставки кредитов по иностранной валюте были ниже и сумовые кредиты были ограничены», из-за чего предприниматели были вынуждены брать кредиты в иностранной валюте. Между тем он не учитывает того, что после либерализации валюты валютные курсы в Узбекистане формируются на основе рыночных принципов, то есть спроса и предложения, и такая разница в ставках между сумовыми и валютными кредитами в результате этого фактора и сложилась.
Автор блога также обвиняет экономический блок правительства в том, что он только создает проблемы предпринимателям и ничего не делает, чтобы их решить. Может он просто не следит за экономическими новостями. Учитывая сложившуюся ситуацию, Центральный банк в первой половине марта увеличил объем интервенций на внутреннем валютном рынке в соответствии с «принципом нейтральности», с целью недопущения резких колебаний обменного курса и обеспечения стабильного функционирования рынка.
Повышена основная ставка на 3 процентных пункта – с 14% до 17% годовых. До 1 июля банки могут устанавливать курс обмена валют на основе курса, сформированного в ходе колл-аукциона на валютной бирже (вместо курса ЦБ). Лимит среднемесячного остатка краткосрочных облигаций ЦБ повышен до 20 трлн сумов, процентные ставки на аукционах по ним повышены до верхней границы коридора. Благодаря этим мерам, уже к 18 марта курс доллара в коммерческих банках уже начал снижаться.
Далее, на основании того, что отрицательное сальдо внешней торговли по итогам 2021 года составило 8,85 млрд долларов, автор утверждает, что «и экономика Узбекистана должна заплатить на 8-10% больше, чтобы покрыть это отрицательное сальдо». На самом деле это неправильно. Здесь стоит объяснить, что отрицательное сальдо внешней торговли по итогам 2021 года представляет собой разницу между оплатами за экспорт и импорт в 2021 году, в этой связи утверждение, что будет необходимо заплатить по этому сальдо на 8-10% больше абсолютно ошибочно, так как все транзакции уже были совершены в 2021 году. В результате корректировки обменного курса это сальдо также будет изменяться.
Что касается вопроса автора о том, как будет покрываться отрицательный платежный баланс в условиях, когда ожидается снижение переводов из-за рубежа и возможного сокращения экспорта, то следует учитывать, что отрицательное сальдо вызвано значительным импортом технологий, оборудования и других высокотехнологичных товаров. Так, в 2021 году 21,1% импорта приходится на машины и оборудование, 14,3% – химические вещества и 18,5% – промышленные товары. При этом формирование обменного курса на рыночных принципах способствует относительному снижению данного отрицательного сальдо.
Самая главная причина выражаемого автором недовольства проводимой политикой, видимо, заключается в том, что он последовательный противник действующего режима таргетирования инфляции, о чем он писал в своих предшествующих публикациях. «Почему нельзя было отказаться от идеи таргетирования инфляции и перейти к мерам стимулирования роста экономики? Почему вы это не делаете, а делаете все наоборот?!» – спрашивает он и в этот раз.
Суть его подхода заключается в том, что правительство не должно принимать мер по сдерживанию роста цен, так как это сужает возможности бизнеса зарабатывать прибыль. Но, с другой стороны, без сдерживания роста цен растет уровень инфляции и снижается курс сума по отношению к другим валютам. Но при этом растет ценовая конкурентоспособность отечественных товаров на внешнем рынке, но не всех, а тех, которые по своим качествам удовлетворяют требованиям внешних рынков, а это на сегодняшний день в большей своей части сырье и продукция с низкой добавленной стоимостью.
То есть при этом подходе определенные группы бизнеса могут получить определенные преимущества за счет роста экспорта своей продукции и так пользующейся спросом за рубежом. Но без сдерживания инфляции все издержки подобной политики перекладываются на население! А также на перспективы роста тех производителей готовой продукции с более высокой добавленной стоимостью, которые для развития своего производства нуждаются в импортных поставках технологий, оборудования, сырья, так как слабеющий сум ведет к удорожанию для них импорта.
Если же говорить о преимуществах режима инфляционного таргетирования (ИТ), то благодаря ему снижается уровень инфляции и ее волатильность, что создает более благоприятные условия для устойчивого экономического роста. В настоящее время ИТ внедрено более чем в 55 странах мира, в том числе в Норвегии, Великобритании, Японии, Канаде, Чехии. Из стран ближнего зарубежья ИТ успешно внедрено в России, Грузии, Армении, Казахстане.
Международный опыт показывает, что внедрение режима ИТ способствует повышению макроэкономической стабильности, устойчивому росту экономики, притоку долгосрочного капитала, в том числе прямых иностранных инвестиций. Так, во время мирового финансово-экономического кризиса 2007-2009 годов и европейского кризиса экономики с режимом ИТ понесли относительно меньшие экономические потери.
Мишкин и Клаус Шмидт-Хеббель (2007) обнаружили, что страны, применяющие ИТ, снизили свои средние темпы инфляции с 12,6% до введения таргетирования инфляции до 4,4% после этого. Инфляция снизилась до 6% в период конвергенции после принятия, а затем до 2,3% после достижения стационарных целей. В странах с развивающейся экономикой, применивших ИТ, средний показатель инфляции составил 6% после того, как они приняли ИТ, в то время как соответствующий показатель составляет всего 2,2% в странах с промышленно развитой экономикой.
Данные исследователей свидетельствуют о том, что ИТ помогает странам достичь более низкой инфляции в долгосрочной перспективе, иметь меньшую инфляционную реакцию на шоки цен на нефть и обменного курса, укрепить независимость денежно-кредитной политики, повысить эффективность денежно-кредитной политики и получить более близкие результаты инфляции до целевых уровней.
По мнению главного экономиста ЦБ Исландии Тораринна Питурссона, ИТ играет важную роль в снижении волатильности и устойчивости инфляции, что отражается в дальнейшем повышении доверия к политике монетарного органа, формированию более здоровых инфляционных ожиданий и снижению номинальных процентных ставок.
Согласно исследованиям экономистов МВФ (Fouejieu & Roger, 2013 год), страны внедрившие ИТ имеют преимущество в виде более низких показателей рейтинга странового риска, что выражается более низкой маржой «за риск» при выпуске облигаций такими странами. Более того, дальнейшее достижение целевых показателей монетарным органом по инфляции вознаграждается рынком в виде снижения премии за риск, чем аналогичные показатели при альтернативных режимах. Это указывает на преимущества принятия четких целевых показателей инфляции, а не «просто их выполнения», особенно для стран с развивающейся рыночной экономикой, где первоначальное доверие к ним может быть очень низким.
В исследовании другого учёного (Duong, 2021 год) приводится эмпирическое доказательство того, что ИТ не влияет негативным образом на экономический рост, но способствует значительному нивелированию внешних шоков (мировой финансовый кризис, значительный рост цен на энергоносители и продовольствие) оказываемых на экономику развивающихся стран.
Альтернатива этому процессу то, что мы наблюдаем в Турции. После нескольких снижений учетной ставки в 2021 году ускорилось падение курса национальной валюты. Турецкая лира обесценилась на 44% относительно доллара США. В прошлом году инфляция составила 36%, что является самым высоким показателем почти за два десятилетия. В феврале текущего года инфляция в годовом выражении составила 54%.
Если говорить о том, какая политика лучше, то в настоящий момент в глобальной экономике и отдельных странах наблюдается существенное нарастание инфляционных процессов, связанное с нестабильной геополитической ситуацией и последствиями пандемии. В таких условиях на первый план выходит борьба с инфляцией, которая значительно ускорилась в большинстве стран мира и продолжает нарастать.
Поэтому в настоящих условиях проведение политики инфляционного таргетирования является абсолютно оправданным и способствует обеспечению макроэкономической сбалансированности, когда одновременно с задачей снижения инфляции, решается задача обеспечения долгосрочного устойчивого экономического роста.
Так что сложно назвать этот призыв Абдукадырова, прозвучавший в соцсетях, объективной и достоверной оценкой ситуации. Скорее это его личные предпочтения и оценки, опираться на которые не стоит.
