С начала июля полностью прекращен экспорт природного газа в Россию из Узбекистана, хотя сам пятилетний контракт (2018-2022 гг.) по этим поставкам Ташкент пока не отменяет.
По официальной версии, поставки прекращены из-за падения мировых цен ввиду сокращения международного спроса и, соответственно, ввиду нерентабельности газопоставок по низким ценам. Узбекистанская сторона ведет переговоры с РФ по повышению тарифов: с решением этого вопроса поставки возобновятся.
Однако хорошо известно, что мировая конъюнктура по любому товару очень часто не соответствует интересам и планам экспортеров, в том числе и Узбекистана. И очень небольшое количество стран-экспортеров столь произвольно обходятся с долгосрочными международными соглашениями, предусматривающими поставки конкретных товаров конкретным странам. Ибо «виражи» такого рода, естественно, чреваты для экспортера весомым снижением, а то и потерей конкурентоспособности, да и самой репутации на зарубежных рынках.
Согласно заявлению пресс-службы президента Узбекистана (16 июля), «как результат воздействия пандемии, на внешних рынках наблюдается нестабильная ситуация. В частности, в настоящее время экспорт добываемого в нашей стране природного газа в Китай сократился в 3 раза (не уточнено, за какой период, но по имеющимся данным, за 2017 г. – первое полугодие 2020 г. – Ред.), а в Россию полностью прекратился. В этой связи наше государство идет по пути глубокой переработки и монетизации природного газа и всех сырьевых ресурсов в целом. Принимаются меры для повышения экономической эффективности путем производства импортозамещающей и экспортно ориентированной готовой продукции».
Замминистра энергетики страны Бехзот Нарматов на днях высказался аналогично: «Цена в Европе с перерасчетом, учитывая транспортировку и другие платежи, для Узбекистана очень невыгодна, выгоднее поставлять своему населению и в местную экономику. Именно из-за этого мы приостановили экспорт в северном направлении (то есть в одностороннем порядке, «обидевшись» на мировые цены. – Ред.). Но сейчас идут переговоры. Я думаю к зиме, когда потребность возрастет, ценовые тенденции на рынках Европы изменятся, и мы возобновим существующий контракт и будем думать о контракте на следующий год».
Судя по этим объяснениям, чуть ли не в считаные дни принято решение по внутриузбекистанскому газоснабжению именно за счет поставок газа в РФ. При том что поставки из РУз продолжаются во все другие страны-импортеры того же сырья – в КНР, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан.
Основной маршрут узбекистанских поставок в РФ, следующих через Казахстан, это трансрегиональный газопровод Бухара–Урал, действующий, напомним, с начала 1970-х. Эти поставки традиционно позволяют обеспечивать бесперебойное снабжение газом большей части Уральского региона и частично Приуралья. Понятно, что непредсказуемые срывы таких поставок усложняют разработку/реализацию графиков газоснабжения этих регионов, хотя российская сторона при необходимости в состоянии заместить импортный газ собственным в этих регионах.
Напомним, что в апреле 2017 г. был подписан 5-летний контракт на поставки узбекистанского газа (на 2018/22 гг.), по которому РУз обязалась поставлять в РФ по 4 млрд. кубометров ежегодно. Начальная цена была согласована примерно в 125 долл. США за 1 тыс. кубометров.
Причем Россия в конце 2010-х выдвинулась на первое место по газоимпорту из Узбекистана, впервые опередив КНР. Вот оценка официального информагентства «Новости Узбекистана» (Ташкент) от 2 марта с. г.: «Крупнейшим покупателем узбекского природного газа после нескольких лет перерыва снова стала Россия, на долю которой по итогам 2019 г. пришлось 45,1% поставок голубого топлива». Россия «нарастила объем импорта природного газа из Узбекистана на 48% – почти до 6,8 млрд кубометров, а Китай снизил импорт до 5,13 млрд кубометров».
Что же касается цен, отмечено, что средневзвешенная цена узбекского голубого топлива для РФ выросла с 142,02 долл. за одну тысячу кубометров в 2018 г. до 145,76 долл. в 2019 г.; в Китай – с 166,66 долл. до 182,25 долл.
Но ценовой аргумент едва ли приемлем в качестве причины прекращения поставок. Ибо, повторим, за 2018-2019 гг. фактическая цена этих поставок повысилась, тем более в сравнении с упомянутой первичной контрактной ценой. Во всяком случае, такие вопросы решаются, как правило, в процессе заблаговременных переговоров, а не путём некоего давления на импортера посредством прекращения официально оговоренных поставок. К тому же КНР, по ряду данных, планирует и впредь сокращать импорт узбекистанского (и туркменского) газа, хотя именно Китай с начала 2010-х рассматривался в Узбекистане (и Туркменистане) как долговременный, притом основной покупатель центральноазиатского газа.
Безусловно, ценовая конъюнктура по природному газу более благоприятна в осенне-зимний период, а затем она снова может поменяться в связи с сезоном. Но, как показывает общемировая практика, государству едва ли целесообразно мгновенно прерывать экспортные поставки и столь же мгновенно их возобновлять (хотя последнее затруднительно и технологически).
Это оборачивается не только существенными перепадами в экспортных доходах, но также тем, что страны-импортеры могут не только весомо сократить такой импорт, да и вообще отказаться от столь «непредсказуемых» поставок в пользу более предсказуемого поставщика. Или же закрывать эти вопросы посредством собственного газоснабжения с очевидным ущербом для страны, предпочитающей «зигзаги» в своей газоэкспортной политике.
Ценовые же вопросы, как показывает та же практика, вполне решаемы на основе взаимопонимания и, соответственно, компромиссов. Именно такой – предсказуемой – газоэкспортной политики придерживаются, например, не только Россия, но и Туркменистан, продолжающий поставки в РФ.
Впрочем, меры в своей внешнеэкономической политике, схожие с «газовыми», Ташкент объявляет и в других секторах. Так, руководство Узбекистана недавно объявило, напомним, о прекращении экспорта хлопка-сырца и его полуфабрикатов куда-либо уже с начала 2020-х. Но внешнеэкономические реалии, да и внешнеполитические факторы не позволяют столь «круто» менять политику в этом вопросе, потому Узбекистан продолжает экспорт данной продукции.
Скорее всего, по тем же причинам сохранится и экспорт узбекистанского газа, в том числе в Россию. Тем более с учетом её решающей для Ташкента роли в импорте местного газа.
