С 2012 г. Министерством обороны Российской Федерации ежегодно проводится Московская конференция по международной безопасности (MCIS). Возможно, поначалу ее инициаторы хотели позиционировать MCIS как некую альтернативу аналогичной конференции в Мюнхене, где после известной речи Владимира Путина в 2007 г. россиян принимают, мягко говоря, кисло. Да и могло ли быть иначе, если претенденты на единовластие в современном мире услышали от президента России: «Для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна»; «Вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам»; «Россия – страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня».

Повторимся: может, в смысле альтернативности Московской конференции так и было, но за минувшие годы она набрала свой большой вес, превратившись в открытую и авторитетную площадку для обсуждения наиболее актуальных проблем глобальной и региональной безопасности. Такой вывод подтверждает число участников последней по счету, VIII конференции, завершившейся 25 апреля.

В её работе приняли участие более 1 тыс. делегатов из 111 государств мира и семи международных организаций – ООН, ОДКБ, ШОС, СНГ, ОБСЕ, Международного комитета Красного Креста и Лиги арабских государств. В Москву прибыли 77 официальных делегаций. 55 государств направили делегации на самом высоком уровне (министры обороны, их заместители, начальники генеральных штабов). Россию представляли секретарь Совета безопасности Николай Патрушев, министр обороны Сергей Шойгу, глава МИД Сергей Лавров и другие высокопоставленные лица.

Подводя итоги форума, заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин не стал скрывать, что при этом ряд стран, которым были направлены приглашения (это, прежде всего, страны Европейского союза и НАТО), на него не откликнулись, продемонстрировав тем самым неготовность к конструктивному диалогу или нежелание вести его. А это, безусловно, сдерживает поиск взаимоприемлемых решений, в которых сегодня заинтересовано все мировое сообщество – от политиков до военных.

Так что и большая востребованность московской площадки, с одной стороны, и непредставленность многих акторов большой мировой политики на ней же – с другой, высвечивают очевидный факт – острый дефицит диалога оборонных ведомств в современной, очень непростой, мягко говоря, международной ситуации. Между тем международная безопасность во многом зависит от уровня доверия между государствами, а единственный путь к доверию – это диалог.

Итак, какие вопросы в первую очередь отразила повестка длившейся два дня конференции? В двух словах и не скажешь, ибо состоялся обмен мнениями по самому широкому кругу проблем международной безопасности, современных военных вызовов и угроз, включая совершенствование системы контроля над вооружениями, а также ситуацию на Ближнем Востоке с акцентом на всестороннюю стабилизацию обстановки в Сирии, в Азии, Африке и Латинской Америке (здесь особое внимание было уделено Венесуэле).

Тон разговору задало выступление генерала армии Сергея Шойгу, отметившего, что главной тенденцией текущего момента является накопление конфликтного потенциала в различных регионах мира. Активизируются замороженные конфликты. Формируются новые очаги потенциального вооружённого противостояния, многие из которых инициируются извне. В качестве инструмента воздействия рассматривается весь арсенал средств, включая силовые методы. Характерным примером является ситуация в Венесуэле, где законное пра­вительство подвергается беспрецедентному внешнему воздействию США и их союзников.

С. Шойгу особо остановился на роли НАТО. По его словам, «стремление представить Россию в качестве основной угрозы Западу стало доминантой политики Североатлантического альянса. В её основе лежит принцип «сам придумал – сам в это и поверил». То есть сами придумали российскую угрозу – сами себя ею и пугают. При этом практические действия альянса – будь то освоение военной инфраструктуры вблизи российских границ или усиление активности в Чёрном и Балтийском морях – ведут к росту напряжённости, требуют адекватного реагирования с российской стороны».

С большой тревогой министр говорил о продолжающемся процессе деградации правовой базы международных отношений. Прекращается в явочном порядке ряд принципиальных договорённостей в сфере контроля над вооружениями и ядерного нераспространения. Отмечены отказ США от договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (в дополнение к  договору по ПРО, который США отказались выполнять еще в 2002 г.), неясными остаются перспективы договора о СНВ, срок действия которого истекает в феврале 2021 г. Продолжается развёртывание глобальной системы противоракетной обороны, направленное на подрыв потенциала сдерживания России и Китая. При этом взамен строгих международных обязательств предлагаются некие правила, основанные на псевдодемократических «трансатлантических ценностях».

Говоря о проблеме международного терроризма, министр отметил, что «сегодня меняется масштаб угроз со стороны террористических организаций. Их действия приобретают глобальный характер». Боевики, прошедшие подготовку в Сирии, в последнее время всё чаще выступают организаторами масштабных террористических акций в Европе, Юго-Восточной Азии и Центральной Африке.

Распространяться по миру в таких масштабах сами террористы были бы неспособны, если бы не помощь стран Запада. Благодаря зарубежному финансированию отлажены каналы переброски боевиков, имеющих не­сирийское гражданство, в Афганистан, Ливию, страны Азии.

«Недавние террористические акты в Шри-Ланке подтвердили давно назревшую необходимость объединить усилия по контролю за перемещением террористов и ликвидацией источников их финансирования, – высказал убеждение С. Шойгу. – Если этого не сделать, то будут возникать новые очаги терроризма».

Он заверил участников конференции из зарубежных стран, что Россия готова к открытому обсуждению любых инициатив, которые способствуют укреплению международной безопасности.