В американской газете The Washington Post опубликован репортаж о «состоящей из двух десятков строений и сторожевых башен китайской военной базе в негостеприимных горах Центральной Азии», рядом с таджикским городом Мургаб.Помимо личных наблюдений журналист издания приводит данные спутниковой съемки, а также интервью с местными жителями и даже с китайскими солдатами, резюмируя: «Таджикистан, – купающийся в китайских инвестициях, – присоединился к списку стран, где есть китайские военные объекты».
Российский военный аналитик Александр Собянин в интервью для «Ритма Евразии» отметил, что «новостью приведенные в статье факты могут являться только для СМИ, а в официальной Москве, Астане, Бишкеке о военной активности китайцев в таджикском Горном Бадахшане осведомлены весьма хорошо».
Пункт китайской военной радиоэлектронной разведки в Бадахшане, как рассказал эксперт, был построен несколько лет назад Синьцзянским производственно-строительным корпусом (СПСК) – самой крупной в мире «гражданской» Трудовой армией (в настоящее время до 2 млн. человек).
СПСК был создан 7 октября 1954 года в соответствии с указом Мао Цзэдуна на базе различных военных частей. Корпус делится на дивизии и полки, которые, однако, не являются полноценными военными частями, а выполняют функции территориально-административных единиц. Помимо экономической деятельности, корпус использовался для подавления волнений местного населения Синьцзян-Уйгурского автономного округа (СУАР). В 2000 году принят закон об участии народных ополченцев корпуса в охране общественного порядка.
СПСК имеет в своем составе университеты, инженерные и строительные подразделения, несколько городов, не подотчетных и не контролируемых правительством СУАР. Командование СПСК ранее уже пыталось войти в постсоветское пространство, предложив Казахстану начать масштабное освоение пустующих сельскохозяйственных земель, но казахи, как отметил А. Собянин, мудро отклонили «выгодное финансовое предложение» китайцев. Учтя эту неудачу, в последние полтора десятка лет важнейшие проекты за рубежом или в самом Китае с привлечением иностранных компаний СПСК реализует не напрямую, а через дочерние частные фирмы.
С юридической точки зрения китайский военный объект в Горно-Бадахшанской автономной области РТ с размещенным на нем радиоэлектронным оборудованием является гражданским хозяйственным объектом коммерческой деятельности. Поэтому никаких специальных согласований и информирования военных союзников по ОДКБ со стороны Душанбе в данном случае не производилось. Формально этот объект предназначен для материально-технической поддержки грузовых автоперевозок и иных коммерческих хозяйственных задач по обеспечению деятельности в Таджикистане китайских корпораций (строительство дорог, освоение горных недр и т.д.). По сути, это соответствует действительности – ведь главной задачей СПСК является хозяйственная деятельность.
Важнейшие военные задачи китайского объекта в Горном Бадахшане, как отметил А. Собянин, – радиоэлектронное прослушивание американских военных в Афганистане и сил международной коалиции в Афганистане, а также прослушивание объектов 201-й российской военной базы в Таджикистане и пограничников ФСБ России в Алайской долине и в Оше в Киргизии.
Если в России статья в The Washington Post осталась почти не замеченной, то, к примеру, в Киргизии ее восприняли с тревогой, опасаясь, что вслед за Таджикистаном китайские военные объекты могут появиться и у них в стране.
По данным источников А. Собянина, у китайцев действительно есть такие намерения. Они хотели бы получить земли в районе пика Победы – семитысячника, расположенного на границе Киргизии и СУАР Китая в хребте Какшаал-Тоо – к востоку от озера Иссык-Куль, в 16 км юго-западнее пика Хан-Тенгри. Кроме того, у Китая есть претензии на земли вблизи ледника Иныльчек и севернее – у пика Хан-Тенгри. Здесь, так же как и в Таджикистане, китайцы хотят получить земли через формат «взаимовыгодного разрешения небольших территориальных приграничных вопросов».
Как известно, ледник Иныльчек – самый крупный ледник Тянь-Шаня, лежащий на территории Киргизии в верховьях одноименной реки. Он находится в самой труднодоступной части Центрального Тянь-Шаня – массиве Хан-Тенгри, расположенном с востока от огромного озера Иссык-Куль. Ледник протянулся на 60,5 км. Толщина ледяного покрова в нижних частях Иныльчека доходит до 150-200 м, поэтому гигантский ледник хранит огромные запасы пресной воды, контроль над которыми имеет стратегическое значение.
«Для Китая в первую очередь важны участки у пика Победы, но есть информация о китайских претензиях на совсем небольшие, но значимые для автоперевозок участки вблизи одного из пограничных пунктов, – отметил А. Собянин. – По площади эти участки намного меньше, чем площадь уступленных таджиками земель на Памире, однако значение их намного выше. Речь идет и о контроле водостока рек, текущих с ледника Иныльчек, а также богатых месторождениях урана, золота, редкоземельных элементов и многих других полезных ископаемых».
На сегодняшний день твердая позиция киргизских военных и ГКНБ, политических партий и общественных активистов позволяет быть спокойными – «таджикский вариант» с киргизскими долгами Китаю пройти не может, резюмирует А. Собянин.
Как известно, помимо сделанных несколько лет назад уступок территории, Таджикистан в апреле прошлого года передал Китаю золоторудное месторождение Верхний Кумарг в обмен на строительство ТЭЦ «Душанбе-2». Теплоцентраль обошлась почти в $350 млн., из которых львиную долю ($330 млн.) дал в долг именно Китай.
На пресс-конференции по поводу выделения этого кредита посол КНР в Киргизстане Сяо Цинхуа дал понять: долги придется возвращать. «Китай выдает кредиты на облегченных условиях, – напомнил посол. – Мы все знаем, что Кыргызстан извлек из этого выгоду. Погашение кредита будет осуществляться по соглашению. Китайская сторона не рассматривает иные варианты».
Между тем в Кыргызстане прошли акции, на которых активисты предлагали кыргызстанцам погасить внешний долг перед самым крупным кредитором – Китаем, опасаясь, что тот может забрать часть земель в погашение долга. Поэтому они предлагали жителям страны «скинуться» и погасить долг перед Китаем.
Нужно отметить, что все крупные проекты, на которые Кыргызстан брал кредит у Китая, реализуются китайскими компаниями. Так, на строительство альтернативной дороги «Север-Юг» Эксимбанк КНР выделил $400 млн. Строительство ведет China Road. На строительство подстанции «Датка» выделен кредит в $208 млн. Стройку ведет китайская компания TBEA. На строительство линии электропередачи Датка – Кемин взят кредит в $389 млн. Строит объект TBEA. Для модернизация ТЭЦ Бишкека было выделено $386 млн. Работы ведет и в этом случае TBEA. Таким образом, китайские деньги остаются в Китае, и у Кыргызстана нет возможности самостоятельно выбирать подрядчиков.
Как бы то ни было, сегодняшний жесткий настрой силовиков Кыргызстана не отдавать земли за долги Китаю гарантирует, что китайская территориальная экспансия здесь развития не получит.
Во время предстоящего визита президента РФ Владимира Путина в Кыргызстан ситуация может быть решена радикальным способом, так как Россия, оказывая помощь своим партнерам и союзникам, не практикует неоколониальные методы.
Что же касается публикации в The Washington Post, то она явно рассчитана на то, чтобы настроить страны Центральной Азии и Россию против Китая, которого США рассматривают в качестве своего геополитического противника.
Да, Пекин имеет реальные планы территориальной экспансии в регионе. Но нужно признать, что принудить отдать свою территорию даже за безнадежные долги юридически невозможно, и если такое всё же происходит, то винить в происшедшем следует не столько жесткого кредитора, сколько безрассудных заемщиков. Если последние не имеют адекватной стратегии использования зарубежных (и не только китайских) кредитов, то это не может не привести в конечном итоге к реальной утрате суверенитета, в каком бы формате это ни происходило.
