В 150 километрах от административного центра Согдийской области Таджикистана, в окружении высоких гор расположено селение Ворух — таджикский анклав на территории Кыргызстана.
Историки считают, что Ворух имеет более чем двухтысячелетнюю историю. По одной из версий, название «Ворух» происходит от сочетания слов «во» (открытое) и «рух» (лицо). Бытует также предание, согласно которому эта местность названа по имени библейского пророка Варуха (Баруха), скрывавшемуся на территории Персии от преследования царя Иудеи Седекии в VI веке до нашей эры.
До начала ХХ века эта местность славилась народными умельцами — кузнецами, ткачами, красильщиками тканей, сапожниками, медниками, плотниками, гончарами, каменотесами. К настоящему времени национальные ремесла в Ворухе почти исчезли, а половина трудоспособного населения выехала на заработки в Россию. Корреспондент «Ферганы» побывал в Ворухе и узнал, как живет население этого отрезанного от основной части страны лоскутка таджикской земли.
Опустевшее село: каждый второй — мигрант
Прибыв в Ворух, первым делом я отправился в джамоат (орган местного самоуправления), где встретился с исполняющим обязанности его председателя Акмалом Миррауфовым. По его словам, в Ворухе проживает около 33 тысяч человек. Более половины из них составляют женщины. Более 13 тысяч жителей селения в настоящее время находятся в трудовой миграции в России.
В селе, в основном, остались старики, дети и те люди, которые по каким-то причинам не могут отправиться на заработки. Из мастеров, которые до середины прошлого века занимались разными видами ремесел, остались единицы — в советские времена их труд стал невостребованным, и народные промыслы, к сожалению, стали постепенно исчезать.
Трудоспособные мужчины и женщины заняты земледелием. В Ворухе созданы 2700 индивидуальных дехканских хозяйств, каждое из которых имеет примерно по 37 соток земли. Жители села занимаются садоводством. Часть урожая продают в свежем виде на рынках городов Согдийской области, остальная часть идет на производство сухофруктов, которые они отправляют на продажу в Россию.
— Наши основные проблемы — это нехватка земли и безработица, — отмечает Акмал Миррауфов. — Желающих получить участок земли много, но ее на территории джамоата практически не осталось. У нас нет заводов и фабрик, предприятий — хотя бы по переработке овощей и фруктов. Раньше наши граждане отдавали своих домашних животных для выпаса на пастбищах соседнего Кыргызстана. Однако после стычки между пограничниками двух республик у водозаборного сооружения Ходжаи Аъло джамоата Чоркух в январе 2014 года киргизские чабаны больше не стали приходит в наше село за мелко- и крупнорогатым скотом. Наши жители тоже не уверены в том, что им будут в целости и сохранности возвращены животные после завершения сезона. Поэтому мало кто держит дома скот.
— По дороге в Ворух мы были свидетелями того, как два таджикских и два киргизских села патрулировали пограничники двух государств. Что они здесь делают?
— Дело все в том же инциденте 2014 года, в результате которого получили ранения двое военнослужащих Таджикистана и шестеро военнослужащих Кыргызстана. После этого села стали контролировать пограничники наших стран, и хотя после этого больше не было подобных серьезных стычек, они продолжают здесь оставаться. Конфликты здесь возникают из-за создания со стороны соседей определенных барьеров в автотрассе Исфара — Ворух, которая пересекает маленькие киргизские села Яккаурук и Ак-сай. Жители Воруха еще в 2014 году просили членов межправительственной комиссии по демаркации и делимитации от Таджикистана поднять во время переговоров с киргизской стороной вопрос о выделении коридора на территории села Ак-сай Баткенского района — участка земли шириной 600 метров и длиной 3 километра. Со своей стороны, мы могли бы передать эквивалентную площадь территории Таджикистана на другом месте, устраивающем киргизскою сторону. В случае такого обмена Ворух перестал бы быть анклавом и соединился с территорией Таджикистана. Но пока результатов в этом вопросе нет, — рассказывает Миррауфов.
Местные старожилы говорят, что раньше Ворух не был анклавом. По словам экс-главы джамоата, 75-летнего Толибджона Махкамова, в 1970-х годах руководители таджикского колхоза «Правда» и киргизского колхоза «100-летие Кыргызстана» договорились обменяться землями, чтобы около 15 киргизских семей, которые тогда проживали в Ворухе, могли занимались выпасом скота местного населения. Тогда Киргизии было передано 370 гектаров в местности Тангии Боло, взамен которых таджикский колхоз «Правда» получил 272 гектара киргизской земли. В 1987 году колхоз «Правда» дополнительно отдала киргизам еще 17 гектаров. Тогда никто не думал, что в результате такого обмена Ворух вскоре станет анклавом на территории другого государства.
Лицей с прямой дорогой в вуз
Еще до приезда в Ворух от разных людей я был наслышан о лицее №3 в этом селе и достижениях его учеников. Мне говорили, что 99 процентов выпускников этого учебного заведения поступают в вузы. Это казалось маловероятным, поэтому мне было интересно посетить лицей и узнать обо всем самому. По словам заместителя директора по воспитательной работе лицея №3 Мехровара Рахимова, за 21 год существования лицея его стены покинули более 1000 выпускников:
— Из них всего несколько человек по разным причинам не смогли продолжить свою учебу. Почти все наши выпускники благодаря своим знаниям поступили в высшие учебные заведения. Причем, многие — в российские вузы.
— Почему именно в российские?
— Они едут туда по наставлению своих родителей. Отцы многих наших учеников работают в России и отправляют деньги, чтобы их дети учились в хороших учебных заведениях, таких как наш лицей. Они знают, что у нас дети получают хороший багаж знаний, и после окончания сразу вызывают их к себе, в Россию, чтобы учились рядом и находились под родительским контролем. За эти годы 14 человек из числа бывших учеников нашей школы защитили кандидатские диссертации. Сейчас 30 наших выпускников являются аспирантами и докторантами. Почти все ученую степень получили в России.
— Как обстоят дела с учебой девушек?
— В настоящее время у нас обучаются 529 детей, из них 77 девочек. В наш лицей поступают по конкурсу. Известно, что некоторые родители считают необязательным получение девочками даже полного школьного образования. При поступлении мы берем с родителей девочек заявление о том, что они не будут препятствовать тому, чтобы их дочери поступили после школы в вуз. Поэтому все наши девочки после окончания лицея продолжают учебу в вузах страны.
На вопрос о том, в чем секрет успеха их лицея, когда сотни других сельских школ еле выживают, Мехровар Рахимов сказал, что им удалось сохранить педагогический коллектив — учителей, посвятивших школе всю свою жизнь. При этом зарплата учителя высшей категории составляет около 750-800 сомони ($85-90)
— Хотя зарплаты в нашем лицее почти такие же, как в других средне-образовательных школах, у нас остались учителя старших поколений, которые любят свою профессию и детей и работают не ради денег. Кроме того, в лицее учатся самые одаренные дети нашего джамоата, поэтому работа с ними приносит им удовольствие, — отметил Рахимов.
Педагоги по совместительству
Следующим пунктом моего посещения стала местная больница. Здесь меня встретил заведующий детским отделением, выпускник Таджикского государственного мединститута имени Сино, 65-летний Саидходжа Киргизов. Он рассказал, что в течение более 20 лет помимо врачебной деятельности занимался и педагогической — сначала преподавал медицинскую статистику в медицинском колледже Исфары, затем, когда переселился в Ворух, 17 лет преподавал в школе №53 биологию, анатомию, психологию и химию.
— В этом году я решил прекратить педагогическую деятельность. Возраст уже не позволяет. У меня большая врачебная нагрузка — молодых педиатров нет на смену. Я начал преподавать в конце 1990-х годов, когда у всех были нелегкие времена. Учителя и врачи получали мизерную зарплату, которой не хватало даже на килограмм мяса. Многие бросили работу и отправились на заработки. А мне жалко было менять профессию врача на разнорабочего или грузчика, и я решил подрабатывать, как могу. Утром вставал, спешил на обследование своих маленьких пациентов, потом отправился в школу. Мне нравилось преподавать. Когда переступал порог школы, ощущал облегчение, нервы расслаблялись — будто приходил на досуг. Вел уроки, а заем снова возвращался в больницу — свободного времени не оставалось.
У нас в селе таких, как я, совместителей много. Вы можете поговорить с главным бухгалтером нашего джамоата Муслихиддином Хамдамовым. Он уже 19 лет совмещает свою основную работу с преподаванием в школе, — замечает Саидходжа Киргизов.
Звоню Муслихиддину Хамдамову.
— В 1997 году завотделом народного образования Исфаринского района Хайдархуджа Тухтаев вызвал меня и попросил преподавать в школе предмет «Основы государства и права». Учителей тогда очень не хватало, — вспоминает Хамдамов. – Я долго подумал — выйдет ли с меня преподаватель? Ведь я бухгалтер-экономист, и до этого особо не интересовался вопросами юриспруденции. Но надо было спасать ситуацию в школе. В сентябре того же года я в первый раз переступил порог средней школы в качестве преподавателя. Предмет изучал самостоятельно. Когда что-то было непонятно, советовался со специалистами. И знаете, за эти 19 лет десятки моих учеников стали юристами.
В настоящее время у Муслихиддина 8 часов педагогической нагрузки в неделю, за которые он получает чуть больше 200 сомони ($23).
— Это символическая сумма. На эти деньги, конечно, прожить невозможно. Но для меня главное, что я полезен людям. Из руководящего состава нашего джамоата помимо меня педагогическую деятельность ведет зампредседателя, филолог Киргизбой Ортиков. Он, правда, работает по специальности — преподает литературу, — говорит Муслихиддин.
Держит патриотизм
В местной больнице я встретился с акушером-гинекологом Волидахон Тураевой. После окончания средней школы в Исфаре она поступила в Таджикский государственный медуниверситет в Душанбе. На втором курсе вышла замуж за парня из Воруха, на третьем — родила сына. Благодаря поддержке родителей мужа она смогла продолжить учебу. После завершения интернатуры Волидахон вернулась в Ворух, и уже здесь родила дочь.
Волидахон — молодой врач и ее зарплата составляет 600 сомони ($68). Летом она проходила курс повышения квалификации, чтобы сдать переаттестацию на получение врачебной категории.
— Мой муж занимается бизнесом в России. Каждый раз, когда звонит, уговаривает, чтобы я поехала к нему. Я знаю, что в России нужны врачи, и я могу там хорошо зарабатывать. Но патриотизм и профессиональный долг не позволяет мне оставить свою больницу, пациентов и уехать. Здесь нет другого гинеколога, который может заменить меня. Мы работаем вдвоем с моей коллегой, у которой годовалый малыш, но она тоже выходит на работу, чтобы оказать медицинскую помощь нашим женщинам. Больше всего меня тревожат заболевания, ставшие типичными для женщин Воруха — малокровие, воспаления органов малого таза. Многие женщины страдают повышенным давлением, — говорит гинеколог.
— Я побывал в лицее, почти все выпускники которого поступают в вузы, и в медицинский, наверняка, тоже. Почему же другие молодые специалисты не так патриотичны?
— Все хотят жить достойно. Ведь, надо признаться, что село по многим параметрам уступает городу. Здесь мало интересного, больницы хуже оснащены, труднее жизнь, — заключает Волидахон.
Платок без права выбора
Я давно слышал от своих друзей об одном из старых обрядов, сохранившихся только у ворухцев, — «румолбасар» (покрытие головы платком). Суть этой традиции заключается в том, что родители мальчика (или юноши) с его младых лет присматривают ему невесту — на улице, в школе, среди соседей, знакомых. И если понравится девочка (девушка), идут свататься к ее родителям. После получения их согласия девушке покрывают голову платком — с этом момента она считается занятой, то есть помолвленной, и никто на нее уже не может претендовать.
По словам местного журналиста, уроженца Воруха Субхиддина Сайфиддинова, раньше помимо «румолбасар» существовал обряд «гахворабахшон» (посвящение с колыбели), когда родители двух новорожденных малышей — мальчика и девочки — заключали устный договор об их помолвке, и с наступлением брачного возраста их дети должны были стать мужем и женой. Этот обряд со временем исчез, а вот обряд «румолбасар» до сих пор распространен во всех слоях населении — от простых дехкан до руководителей органов государственной власти.
— В прошлом году я провел исследование, которое показало, что в 11-и общеобразовательных школах Воруха были помолвлены 448 девушек, 42 из них были ученицами 7-8 классов, 90 — 9 класса, 156 — 10 класса, и 160 девушек учились в 11 классе, — рассказывает Субхиддин Сайфиддинов. — Тенденция помолвки детей в юном возрасте распространена и в соседних селах Чоркух и Сурх. Выяснилось, что из 487 учениц 10-11 классов 12-и школ села Чоркух более 270 были помолвлены. Число помолвленных среди учениц 5-9 классов составило 77 человек. Такая традиция, хотя и в меньшей степени, но наблюдается и в селе Сурх.
Анализ показывает, что почти во всех случаях обряд «румолбасар» совершается с молчаливого согласия девушек. Вернее сказать, их согласия никто не спрашивает. После обряда абсолютное большинство родителей помолвленных девушек ужесточают контроль за поведением своих дочерей. Они не разрешают им разговаривать со своими одноклассниками из числа мальчиков, активно участвовать в культурных и спортивных мероприятиях. Тем самым, родители сами нарушают конституционные права своих дочерей — на образование, свободу выбора спутника жизни, свободу передвижения. Девушки из уважения к родителям не перечат им, и если у них есть свои планы и намерения на будущее, они вынуждены молча скрывать их, — пояснил журналист.
Роковые традиции
В Ворухе, как и в других регионах Таджикистана, родители стараются ускорить брак своих детей — на то есть как традиционно-ментальные, так и социально-экономические причины, считает эксперт Муталиб Шарипов. Молодые парни стремятся как можно быстрее завести двоих детей, чтобы освободиться от службе в армии. Кроме того, ранние браки обусловлены желанием «воспитать» юную жену так, как хочется мужчине, да и поскорее привести в дом помощницу материи и родне супруга.
— В прошлом году парламент страны принял поправки в Семейный кодекс, запрещающие родственные браки. С июля 2016 года они вступили в силу. После этого многие родственники, заключившие договора о помолвке аннулировали свои устные соглашения. Некоторые родители нашли выход из ситуации, организовав свадьбу молодоженов в России, — рассказал Шарипов.
Девушки в Ворухе не очень разговорчивы — беседовать с незнакомыми мужчинами здесь не принято. Но одна из учениц 11-го класса согласилась высказать свое мнение по поводу раннего замужества:
— Я не хочу выйти замуж сразу после окончания школы — хочу продолжить учебу в университете. Поэтому, когда пришли сваты, я открыто сказала своим родителям, что либо вы разрешаете мне учится дальше, либо потом будете жалеть. В итоге родители отказали сватам. Но у других моих подруг не хватило смелости пойти против воли родителей, — рассказала девушка.
В Ворухе помнят случаи, когда девушки в знак протеста против выбора родителей совершали суицид. В частности, в позапрошлом году местные СМИ сообщали о самоубийстве ученицы 10 класса одной из школ Воруха, которая повесилась в своем доме, не желая выходить замуж за родственника, с которым ее помолвили в 8 классе. Девушка просила родителей, чтобы они расторгли договор, но они не соглашались. И тогда произошла трагедия…
Мотоциклы «Урал» — «Ленд крузеры» местных дорог
В Ворухе бросается в глаза большое количество сохранившихся с советских времен трехколесных мотоциклов марки «Урал», «Юпитер», «Иж». Они широко применяются в качестве такси. Местный житель Бобоназар, владелец мотоцикла «Урал» говорит, что он живет за счет доходов, приносимых его эксплуатацией:
— Он экономичен и удобен. Расход бензина на 100 километров составляет всего 4 литра. Проходит по всем узким горным и сельским дорогам, где не ходят другие машины. Пока сотрудники ГАИ не требуют ежегодного технического осмотра, как других видов автотранспорта, — говорит Бобоназар.
Среди трехколесных «вездеходов» самим востребованным в Ворухе и соседних селах Сурх, Чоркух, Чорбог является мотоцикл марки «Урал», поэтому в последние годы таджикские трудовые мигранты — уроженцы этих мест — стали отправлять из России мотоциклы именно этой марки. Здесь их используют для перевозки и грузов, и пассажиров.
Вот и мне пришлось воспользоваться услугами местных «таксистов». Когда пришло время уезжать из Воруха, традиционных такси, курсирующих по маршруту Исфара – Ворух и обратно, в селе не оказалось. ИА Фергана
