Китай как локомотив мировой экономики обращает на себя взгляды многих стран Евразии: в условиях санкций на Восток обратил взор России; китайские инвестиции помогают Армении и Таджикистану, а отношения КНР и Беларуси носят все более политически близкий характер, хотя на уровне инвестиций и торговли эффект пока не так заметен.
Выльется ли сотрудничество между Китаем и странами-партнерами в нечто большее, чем взаимное развитие торговли? Ждать ли сопряжения ЕАЭС с Экономическим поясом Шелкового пути и каковы планы Евросоюза на Центральную Азию? На эти и другие вопросы в интервью «Евразия.Эксперт» отвечает профессор Ли Синь, директор Центра изучения стран Центральной Азии и России Шанхайской академии международных исследований, подчиняющейся МИД КНР.
— Господин Синь, недавно Россию посетил председатель КНР Си Цзиньпин. На Ваш взгляд, происходит ли сегодня реальный поворот России в Азию?
— Недавний официальный визит главы КНР Си Цзиньпина в Россию еще раз свидетельствует о достижении самого высокого в истории уровня отношений между двумя странами. Он дает импульс дальнейшему развитию взаимодействия между Китаем и Россией не только в политической области и на международной арене, но и в торгово-экономической сфере.
Многие считают, что в двусторонних отношениях политический аспект во взаимодействии опережает экономический. Это действительно так. Согласно теории марксизма, без экономической базы политическое сотрудничество не будет стабильным и устойчивым. Поэтому руководители двух стран уделяют большое внимание разрешению этой проблемы, особенно в контексте санкций Запада в отношении России. Китай и Россия в последние годы заключили множество соглашений по совместным крупным проектам.
В России есть немало экспертов, которые считают, что поворот России на Восток, на Китай, в условиях санкций не принес ожидаемого результата: китайцы не увеличили объем инвестиций, уровень торговли снизился. На самом же деле это не так.
В 2014 г. Китай принял участие в проекте «Ямал СПГ» стоимостью $20 млрд. При заключении же сделки по природному газу китайская сторона сразу заплатила российской стороне аванс в размере $25 млрд. А в 2016 г. Фонд Шелкового пути участвовал в проекте «Ямал СПГ» стоимостью $990 млн. В мае 2015 г. в ходе официального визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию две стороны подписали 32 документа о сотрудничестве стоимостью $25 млрд. А в июле 2017 г. – 18 документов стоимостью свыше $10 млрд.
Что же касается снижения объемов двустороннего товарооборота, то можно сказать, что такой факт имеет место. Но при этом стоит подчеркнуть, что это просто стоимостное выражение. Всем известно, что в последние два года сильное падение цен на нефть, газ и природное сырье вызвало резкую девальвацию российской валюты на фоне западных санкций. Все это привело к снижению внешнего товарооборота России в стоимостном выражении. Однако физический объем торговли между Китаем и Россией не снизился, а наоборот, намного вырос.
— Китай и Беларусь разделяют тысячи километров, но, несмотря на географическую удаленность, Минск и Пекин нашли общие интересы, и сегодня китайско-белорусские развивают. Чем вы можете это объяснить? Почему Китай так заинтересован в сотрудничестве с Беларусью?
— Ясно то, что Китай и весь Азиатско-Тихоокеанский регион стали локомотивом развития мировой экономики, и многие страны, включая и Беларусь, желают перенять у Китая опыт экономического развития. Далее, экономика многих развивающихся стран пострадала от мирового экономического кризиса и показала тенденцию к замедлению экономического роста. А китайская инициатива «Один пояс — один путь» приглашает все заинтересованные страны и регионы, включая и Беларусь, к интенсивному экономическому сотрудничеству во благо развития и процветания стран.
При этом Китай не претендует ни на ведущую роль в регионе, ни на зону влияния, ни на вмешательство во внутренние дела других стран.
Руководство Республики Беларусь уделяет большое внимание участию в китайском проекте «Экономический пояс Шелкового пути». Успешное совместное создание китайско-белорусского индустриального парка в качестве важнейшего звена Экономического пояса Шелкового пути свидетельствует о тесной связи между Китаем и Беларусью.
— Беларусь и Китай изучают возможность взаимного введения безвизового режима на срок до 30 дней. С чем связана подобная инициатива и насколько реалистична отмена виз между Беларусью и Китаем?
— Об отмене визы между Китаем и Беларусью можно сказать, что, если данная инициатива будет принята, это послужит сильным импульсом к развитию двусторонних отношений. В последние годы Китай и Россия упростили визовый режим. Между Китаем и странами бывшего Советского Союза – Грузией, Арменией, Туркменистаном и Азербайджаном – был введен безвизовый режим. Надо отметить, что сложный визовый режим Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана в отношении китайских граждан очень сильно препятствует развитию как культурного, так и экономического сотрудничества между Китаем и этими странами.
— В ходе переговоров с председателем КНР Си Цзиньпином президент Беларуси Александр Лукашенко заявил о создании совместной рабочей группы по борьбе с цветными революциями, международным терроризмом и религиозным экстремизмом. Чем это вызвано и какого эффекта можно ожидать?
— В области борьбы с цветными революциями, международным терроризмом и религиозным экстремизмом Китай сегодня тесно сотрудничает как с Россией и странами Центральной Азии, так и с другими государствами.
Всем известно, какую цену пришлось заплатить Украине, Египту, Алжиру, Сирии и другим странам за цветные революции. В итоге все это вызвало подъем терроризма и экстремизма, что унесло много жизней мирных людей во всем мире, породило проблему беженцев.
В последние годы от терроризма и экстремизма страдает и Китай. Уже в 2001 г. в рамках ШОС подписано соглашение о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Сотрудничество в этой области было так успешно, что за эти годы в регионе не было случаев масштабных беспорядков, что, в свою очередь, препятствовало и проникновению ИГИЛ (запрещенная террористическая организация — ЕЭ) в регион.
— Недавно Китай запустил в Беларусь первый товарный поезд по новой железной дороге, которая должна стать одним из важных транспортных коридоров между КНР и Европой. Каковы перспективы развития железнодорожных транспортных перевозок в рамках стратегии «Один пояс — один путь»? Насколько это рентабельно?
— Как я отметил выше, Беларусь – это важнейшее звено и жемчужина экономического пояса Шелкового пути. Через территорию Беларуси каждый месяц проезжают десятки товарных поездов из Китая в Европу. Транспортный коридор Китай – Казахстан – Россия – Беларусь – Европа, или Транссиб – это одна из важнейших ветвей инициативы «Один пояс, один путь». Так что не только Беларусь, но и Россия, и Казахстан также являются важнейшими звеньями в этой программе.
Железнодорожные перевозки по данному коридору из Китая в Европу только начали работать. Но из-за особенностей инфраструктуры на границах и пропускных пунктах вагоны из Европы возвращаются пустыми, в связи с чем ожидаются определенные убытки.
Однако по мере улучшения инфраструктуры, упрощения процедур торговли и транспорта, а также загрузки вагонов, в будущем рентабельность железнодорожных транспортных перевозок будет сравнима с этим показателем для южных морских перевозок.
— Такие страны Центральной Азии как Казахстан и Кыргызстан участвуют в китайском проекте «Экономического пояса Шелкового пути» и являются членами Евразийского экономического союза одновременно. Каковы перспективы сопряжения данных инициатив? Готов ли Китай к взаимодействию с ЕАЭС в целом, а не с отдельными странами?
— В мае 2015 г. главы Китая и России подписали Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути, и потом его подтвердила Евразийская экономическая комиссия. К этому моменту на данную тему были проведены 3 раунда переговоров между Китаем и Евразийской экономической комиссией. Члены-страны ЕАЭС активно участвуют в этих переговорах. К тому же при сотрудничестве между КНР и РФ активно развивается и сотрудничество между регионами Дальнего Востока РФ и Северо-Востока Китая, между российскими регионами Приволжского федерального округа и китайскими провинциями верхнего и среднего течения реки Янцзы.
— В июне 2017 г. Евросоюз заявил, что до конца 2019 г. представит новую стратегию по Центральной Азии. Как меняется политика Брюсселя в отношении региона и какие последствия это несет для стран Центральной Азии?
— Всем известно, что в мае 2009 г. Евросоюз принял программу «Восточное партнерство», включившую в себя страны бывшего Советского Союза – Украину, Молдову, Грузию, Азербайджан, Армению и Беларусь. А Россия считает, что с помощью данной программы эти страны уходят в Евросоюз, и дальше – в НАТО. При таком повороте событий исчезнет и буфер между Россией и НАТО, что стало бы угрозой государственной безопасности РФ.
И в 2010 г. Россия решила защитить свою традиционную зону влияния созданием Евразийского экономического союза (имеется в виду запуск единого таможенного пространства, послуживший основой для развития ЕАЭС в дальнейшем — прим. ЕЭ). Так началась борьба между Западом и Россией за страны бывшего Советского Союза. Эта борьба закончилась тем, что Азербайджан не вступил ни в какие интеграционные объединения, Армения и Беларусь более тесно сотрудничают с Россией, а Украина и Грузия стали жертвой этой борьбы.
Что касается новой стратегии Евросоюза по Центральной Азии, пока никакой информации об этом нет, но ясно одно:
Запад не смирился с провалом программы «Восточное партнерство» и пытается еще раз перетянуть на свою сторону страны Центральной Азии.
Для центральноазиатских стран новая стратегия – это дополнительная возможность проведения внешней политики балансирования. Но для России это серьезная стратегическая угроза государственной безопасности. Я очень надеюсь, что украинский майдан не повторится в Центральной Азии, ведь это даст свободу процветанию терроризма, хаоса. И это прямая угроза безопасности западных провинций Китая.
— В последнее время активно обсуждается рост активности ИГИЛ («Исламского государства») в Афганистане. Какие вызовы это создает для стран Центральной Азии, что делается для купирования рисков?
— Рост активности ИГИЛ в Афганистане серьезно угрожает безопасности и стабильности в Центральной Азии, особенно учитывая тот факт, что в операциях ИГИЛ участвует немало уроженцев центральноазиатских стран. И когда они вернутся на родину, возможно, они принесут в этот регион беспорядки. Поэтому все затронутые страны должны сотрудничать друг с другом в борьбе с терроризмом. eurasia.expert
