О том, что члены экстремистских течений, запрещенных в Таджикистане, добровольно признавшие свою вину и искренне раскаявшиеся, будут освобождаться от уголовной ответственности, было объявлено еще в 2014 году. Тогда в Уголовный кодекс были внесены соответствующие изменения и дополнения.

В соответствии с поправками, лица, признавшие свою вину, искренне раскаявшиеся и добровольно явившиеся в правоохранительные органы, где смогут заверить, что оказались в экстремистских группировках по непонятным причинам, обманным путем, освобождаются от уголовной ответственности.

Но на днях в таджикских СМИ прошла информация о том, что были массово «помилованы» салафиты — «десятки признавших свою вину последователей запрещенного в стране движения «Салафия» освобождены от уголовной ответственности», — сообщил СМИ пресс-секретарь Мухаммадризо Халифазода.

Вместе с ними, за последнее время избежали наказания и около 150 граждан страны, вернувшихся из Сирии и Ирака.

Также на днях в республике прошла операция по задержанию сторонников «Исламского государства», которые намеревались устроить в Душанбе и Москве теракты. Надо отметить, что никаких подробностей МВД по такому, вроде бы громкому делу, так и не дало, даже спустя несколько дней.

А учитывая, что Госкомитет национальной безопасности Таджикистана в прошлом году заявил, что ИГ возглавляют представители именно движения «Салафия», возникает логичный вопрос: не правильнее ли в нынешней ситуации ужесточать и законодательство и контроль за сторонниками запрещенных движений, а не прощать их?

Экстремист экстремисту рознь

На территории Таджикистана запрещена деятельность экстремистских организаций «Салафия», «Таблиг», движения «Братья-мусульмане», террористических группировок «Ансарулло», «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», «Исламское государство».

Из всех этих организаций, информации, пожалуй, больше всего о «Хизб ут-Тахрир», ИГ и религиозном течении «Салафия». Точнее, судя по сводкам МВД, именно эти движения имеют больше количество последователей в РТ и чаще других попадают в поле зрения правоохранительных органов. Хотя никакой подобной статистики нет. Это признают и в самом МВД.

«Если их массово задерживают, то о них знают, а вот так под рукой такой статистики о том, кого и сколько есть и кого и сколько простили — такого нет, — говорит Мухаммадризо Халифазода. — Тем более нет статистики, какого течения (движения) сторонники были прощены. Их не разделают по течениям, какое-то более опасное или менее, все одинаково проходят по одной и той же статье Уголовного кодекса».

Сегодня за участие в экстремистском сообществе дают до 5 лет лишения свободы. Вербовка в экстремисты предполагает наказание до 12 лет.

По мнению экспертов, к каждому подобному делу нужно подходить строго индивидуально.

«Одно дело прощать тех, кто по незнанию или глупости оказался, скажем, в рядах движения «Салафия» и просто молился не так, как все или тех, кто успел побывать на войне, кто успел взять оружие в руки, даже если никого не убил и сразу же раскаялся и вернулся», — говорит обозреватель Шавкат Мансуров.

По его словам, первый из них поступал, возможно, неосознанно, второй ехал на войну.

«По моим наблюдениям те, кто вернулись из Сирии и Ирака, возвращаются не из-за того, что чистосердечно раскаялись и поняли, что война это дело то плохое, а из-за того, что элементарного испугались, переоценили себя. Или из-за того, что их обманули, предлагали одни деньги, а по факту платили или мизер или вообще не платили. А это, простите, уже далеко не раскаяние, это вынужденное возвращение».

Бывший сотрудник госбезопасности страны Султон Хамад, говорит, что практикуя такие методы борьбы с радикализацией, как прощение, необходимо учитывать ошибки ближайший соседей — Афганистана.

«Практика прощения — это хорошая, если так можно сказать, инициатива. Возможно, она скажется в целом на снижении роста преступности в стране, однако не надо забывать, что обстановка в регионе, особенно в соседнем Афганистане взрывоопасна, — говорит он. — Афганские власти в борьбе с талибами в течение многих лет использовали все эти методы, однако жизнь показала, что они не всегда дают хорошие плоды. Многие из амнистированных и освобождённых талибов вновь брали в руки оружие и продолжали бороться против власти, уничтожая мирных людей. Нам необходимо учесть эти недостатки в работе правоохранителей наших соседей».

Бывшей чекист считает, что Таджикистану необходимо и ужесточить законы в отношении лиц, которые повторно вступают в преступный сговор с преступниками и совершают преступления террористического характера.

«Прощение салафитов — мера вынужденная»

Что касается салафитов. Первые из сторонников этого течения появились в Таджикистане еще в конце 90-х. В 2009 году их деятельность была объявлена вне закона, а в 2014 году Верховный суд признал течение экстремистским.

Все эти годы последователи «Салафии» жестко преследовались. Власти утверждают, что это течение представляет угрозу стабильности и безопасности страны.

По мнению политического обозревателя, журналиста Нурали Давлата — самые отрицательные, «потому что у многих из них появится вера в то, что они имеют влиятельных зарубежных покровителей, с которыми в Душанбе вынуждены считаться».

А хозяева у них, по словам Давлата, действительно очень влиятельные.

«Катар и Саудовская Аравия — главные проводники американской политики в исламском мире. Во всех современных войнах в исламском мире, начиная от Афганистана и кончая далекой Африкой, везде можно увидеть руку Эр-Рияда и Дохи. А за ними торчат уши американского президента Барака Обамы», — говорит он.

По словам обозревателя, возможная амнистия или прощение салафитов Таджикистана вынужденная, тактическая мера и не более.

«Смягчив отношение к салафитам, власти Таджикистана делают жест доброй воли, и тем самым, показывают главным мировым оплотам салафизма — Саудовской Аравии и Катару, что Душанбе готов к более тесному сотрудничеству с ними», — говорит Нурали Давлат.

По его словам, сближаясь с салафитскими государствами, официальный Душанбе может преследовать две цели. Во-первых, смягчив свое отношение к таджикским салафитам, надеется на финансовую помощь богатых нефтяных стран — Саудовской Аравии и Катара. В условиях нарастающего кризиса для Таджикистана это очень важный момент. Во-вторых, сближаясь с салафитами, Душанбе дает понять, что дистанцируется от своего давнего партнера — шиитского Ирана, кстати, другой персоязычной страны.

«Известно, что Иран и Саудовская Аравия уже на протяжении многих десятилетий ведут борьбу за лидерство в исламском мире. Вероятно, в Душанбе решили воспользоваться этим противостоянием, чтобы извлечь не только политическую, но и финансовую выгоду. Салафизм в Таджикистане запрещен решением Верховного суда, тем не менее, одна из самых крупных мечетей в Центральной Азии строится на деньги катарского эмира — салафита», — отмечает Давлат. ru.sputnik-tj.com