Основоположник ПИВТ

Я был одним из основателей Партии исламского возрождения в Таджикистане, в Кулябском регионе. Сколько у меня было сил, я призывал население Куляба выйти на митинги на площадь Шахидон. Но я не знал одного: я не знал, что это навязанная нам война. Мы думали, что мы боремся за истинный ислам. И лишь в Афганистане я понял, что было на самом деле.

Я приехал в Афганистан на полгода раньше, чем туда прибыли Сайид Абдулло Нури, Мухаммадшариф Химматзода и другие командиры. Я поехал туда за оружием для нас. Там я познакомился с Гуломмухаммадом Ориёнпуром, наставником Ахмадшаха Масъуда. Он первым мне сказал, что война в Таджикистане — дело рук зарубежных хозяев. Он же помог мне встретиться с Маъсудом, которому я передал нашу просьбу об оружии.

Ахмадшах сказал мне: «В Афганистане 19 лет идет война, мы говорим о джихаде, но, по сути, мы только убиваем друг друга, но назад дороги нет».

«Этой войной мы ничего не добились. У вас так же. Ваши зарубежные хозяева смогли вас сбить с толку. Я буду молиться, чтобы Таджикистан и таджикистанцы жили в мире и чтобы Аллах уберег вас от замыслов ваших зарубежных хозяев», — сказал мне тогда Масъуд.

Он также поручил Гуломмухаммаду Ориёнпуру обучить меня, посчитав малограмотным. 

Книги вместо оружия

Ориёнпур принес мне почитать книгу Имама Хумайни. Я читал книгу, спорил с ним из-за Ирана, доказывал ему, что они без основания очерняют эту страну. Ориёнпур принес мне еще книг, но не оружия, которого так ждали в Таджикистане.

Спустя шесть месяцев в Афганистан приехали другие члены оппозиции. Они собрались в Тахоре, там для нас выделили центр. С афганской стороны границы стояли все командиры-таджики, которые обещали нам, что поедут с нами в Таджикистан для джихада.

Когда в Афганистан приехали Нури, Химматзода, глава Афганистана Бурхониддин Раббани спросил: «Кто из вас руководитель Движения исламского возрождения (в последующем Движение легло в основу Партии исламского возрождения, – от ред.)?» Наши ответили, что движением руководит Химматзода, а Нури является духовным лидером. На что Раббани сказал, что мы должны изменить структуру нашего движения, в противном случае они не смогут нас поддержать. По его словам, это структура не суннитского толка. Только в Иране бывает лидер и духовный лидер.

«Вы хотите построить в Таджикистане строй по типу Ирана? Вы ведь и так 15 лет служите Ирану», — заявил тогда Раббани.

Структуру нашего движения мы изменили: Нури стал главой, Химматзода его заместителем. Через некоторое время в Афганистан приехал Ходжи Акбар Тураджонзода, который был назначен первым заместителем. Я стал командиром в северной части Афганистана. Но уже тогда я почувствовал правду в словах Маъсуда и Раббани. Я сам не знал, что я исповедовал шиизм. 

Не ваххабитская партия

Тогда нас поддерживали многие движения: «Лаъли Бадахшон», «Растохез», но доминирующим все же было Движение исламского возрождения.

Во время президентских выборов в 1991 году мы выдвинули Давлата Худоназарова. Тогда было много людей, которых можно было выдвинуть, но так как наших мулл иранцы уже зомбировали, они больше никого другого не стали поддерживать.

Тогда же к нам пришел один человек из Саудовской Аравии. Все лидеры: Тохир Абдуджаббор, Шодмон Юсуф, лидеры «Лаъли Бадахшон» — на площади были в разных палатках. Но араб начал искать именно Нури.

Араб просил Нури остановиться. Тогда война у нас еще не началась, кровь не была пролита. Он говорил, что уверен в том, что за всем этим стоит Иран и он превратит нашу страну в изгоя. Нури сказал, что мы поднялись против коммунистов. На что араб ответил, что коммунисты лучше, чем иранцы.

Нури ответил, что арабы завидуют, они видят, что мы тоже развиваем свою веру, поэтому они нам мешают. Я не стал тогда переводить эти слова арабу, только сказал, что коммунисты в течение 70 лет запрещали нам веровать, а сейчас мы хотим построить исламское государство. Араб сказал, что мы не сможем стать исламской страной вокруг тех гигантов, которые окружают нас, что это невозможно, что это только наша мечта и мы будем убивать друг друга…

ПИВТ не ваххабиты. Это наше незнание заставило нас думать таким образом. В Афганистане я понял, что ПИВТ – это партия терроризма и экстремизма. Неужели нужно отправить человека в Иран, чтобы, вернувшись, он начал убивать собственный народ? В Афганистане к нам также приезжали иранцы, которые обещали нам оружие, образование, тренировки, возили нас в Иран.

Рахмон – герой мира, ПИВТ – герой  террора

Четыре года назад мне задали вопрос, почему я считаю ПИВТ террористической.  Я был основателем ПИВТ, сам являюсь живым свидетелем своих слов. Тысячи женщин из-за нас стали вдовами, сотни тысяч стали сиротами. Больших, чем это, доказательств и быть не может.

Ахмадшах Масъуд был ответственным за воздушную безопасность в Афганистане, когда Эмомали Рахмон прибыл Кабул. Тогда там шла кровавая война. Масъуд, поздоровавшись, сказал Рахмону, что сегодня был не тот день, когда можно было приехать, он посоветовал ему приезжать в Афганистан, когда там наступит мир. Лидер нации сказал, что до тех пор, пока хоть один таджик будет за пределами своей страны, он не сможет спать спокойно. На что Масъуд ответил, что в Таджикистане будет мир, потому что к власти в нашей стране пришел достойный мужчина.

Я считаю себя смелым человеком, но Лидер нации поехал в Афганистан тогда, когда бы я никогда не решился.

У нас два героя: герой войны – Партия исламского возрождения, герой мира – Лидер нации.

Почему ПИВТ — герой войны? Потому что мы были лидерами всех группировок и движений в годы гражданской войны. А Эмомали Рахмон — герой мира, потому что вокруг него собрались Россия, Туркменистан, Иран, Казахстан, Афганистан и говорили о мире и единстве.

Сегодня на планете нет такого спокойного места, как Таджикистан. И нужно благодарить за это Аллаха и сплотиться вокруг этого человека, чтобы у нас не повторилось кровопролитие.

12-я погранзастава

Я был командиром на севере Афганистана. Многие старались прорваться через границу, но я не давал им ходу, я хотел мира. Были и арабы, и афганцы, и другие. Эшони Джунайд, который участвовал в прошлогодних событиях 4 сентября, даже хотел меня застрелить. Но один из афганских командиров, Амир Башир, сказал, что если кто-то тронет мулло Абдурахима, он уничтожит всех, вплоть до Нури.

Потом меня Нури отправил в Пакистан. А моему заместителю Яхъё дали поручение напасть на 12-ю погранзаставу. Меня не было в то время, я был в Пакистане, но все списали на меня, поскольку я был командиром этого отряда.

Образование

Поскольку я был командиром, меня обучали в Тахоре, в самом Афганистане. Там же нам преподавали религию. В Пакистане я сдал экзамены, где и получил свой титул «мавлави».

У меня три высших образования: я окончил Таджикский агарный университет, Кабульский университет и Таджикский исламский институт. Было много споров касательно подделки моего диплома Аграрного университета, но экспертиза доказала, что диплом настоящий.

Касательно должности в таможне, которую я получил по 30-процентной квоте для оппозиции, хочу сказать, что если бы я тогда от нее отказался, ее бы получил кто-то другой. Желающих было много, зачем мне было ее отдавать другому? Азия-Плюс