Российские власти ответили предсказуемо жёстко и многоаспектно.
Реакция центральноазиатских стран – союзников России по ОДКБ была более сдержанной. 25 ноября МИД Казахстана выступил с заявлением по поводу инцидента, в котором выразил соболезнования в связи с гибелью российских военнослужащих. Высказав «серьезную озабоченность ухудшением российско-турецких отношений, которые выстраивались долгие годы», МИД Казахстана призвал российскую и турецкую стороны «проявить сдержанность в реагировании на этот трагический инцидент и использовать все возможные меры и каналы связи для деэскалации ситуации».
МИД Таджикистана в своём заявлении 26 ноября подчеркнул, что таджикская сторона с сожалением восприняла инцидент, связанный со сбитым российским военным самолетом, участвовавшим в антитеррористической операции, и выражает соболезнования родным и близким погибших военнослужащих и что проводимая Россией антитеррористическая кампания занимает важное место в борьбе с терроризмом на международном уровне. В заявлении была выражена надежда на то, что произошедшему инциденту со сбитым самолетом Российской Федерации будет дана объективная оценка, способствующая деэскалации обстановки и нормализации обострившихся российско-турецких отношений.
Реакция Бишкека была высказана в заявлении заместителя главы Аппарата президента Кыргызстана Сапара Исакова, курирующего вопросы внешней политики. В заявлении говорилось, что Кыргызстан с тревогой воспринял известие о сбитом турецкими военно-воздушными силами российском бомбардировщике и что в сложившейся ситуации самым лучшим для обеих сторон будет воздержаться от крайностей, проявить выдержку и в короткие сроки провести детальное и всестороннее расследование всех обстоятельств происшествия. Он также подчеркнул, что турецкой стороне надо было проявить выдержку, не предпринимать резких и категоричных действий.
На гибель российских военнослужащих и уничтожение бомбардировщика СУ-24 и вертолёта спасателей остро отреагировала и российская общественность. Особенно бурной и мало чем сдерживаемой была её реакция в различных ток-шоу на ведущих российских телеканалах, в социальных сетях, в прессе. Много чего было сказано в ходе эмоциональных дискуссий и обсуждений.
В частности, прозвучали обвинения в адрес союзников России из числа постсоветских государств, что реакция на российскую позицию в данном вопросе была далеко не союзнической.
Почему Россия ожидала другой реакции?
Недовольство российской общественности недостаточной поддержкой союзников России по ОДКБ ее действий по отношению к Турции во многом зиждется на следующих посылах.
Социально-экономическая стабильность, например, Таджикистана и Кыргызстана находится в прямой зависимости от возможности их трудовых мигрантов жить и работать в России и пересылать заработанные деньги на родину. Военно-политическая стабильность в этих странах зависит от соответствующей поддержки России. Возможным угрозам и вызовам извне все три центральноазиатских участника ОДКБ – Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан – в состоянии противостоять, лишь опираясь на военное сотрудничество с Россией.
Ещё со времён гражданской войны в Таджикистане и за пределами республики стало привычным утверждать, как нечто само собой разумеющееся, что военно-политическая стабильность в стране зависит от соответствующей поддержки России. По сути дела, именно таким утверждением является и напоминание Владислава Колесникова, сделанное в связи с инцидентом с российским Су-24, о том, что сразу же после мятежа замминистра обороны Абдухалима Назарзода Путин позвонил президенту Эмомали Рахмону и, обсудив с ним случившееся, на официальном уровне предложил военную помощь.
Перед лицом вызовов, проистекающих ввиду возросшей военной активности противоборствующих в Афганистане сторон и, в ещё большей степени, образовавшегося присутствия ИГИЛ в этой стране, страны Центральной Азии действительно стремятся заручиться военной поддержкой именно России, а не какой-либо другой державы. Об этом в полной мере свидетельствуют итоги саммита стран СНГ, прошедшего в казахстанском Бурабае 16 октября.
И в странах Центральной Азии отдают себе отчёт и в том, что при той реальности, которая существует сегодня в мире, вряд ли какая-либо другая держава, кроме России, будет обременять себя оказанием им действенной военной помощи.
Каждый при своем интересе
При всём при этом, реакция со стороны государств региона на инцидент с российским самолётом могла быть лишь такой, какой она и была ими явлена на деле. Объективно по-иному и быть не могло.
Сегодня страны Центральной Азии и Россия в том или ином составе сотрудничают друг с другом в самых различных постсоветских объединениях — в СНГ, ЕАЭС, ОДКБ.
Вместе с тем при выстраивании своих отношений с внешним миром они руководствуются принципом многовекторности. Более того, последовательная реализация данного принципа, подразумевающая в числе прочего и развитие отношений с НАТО, с входящими в него странами и западным миром, рассматривается ими как одно из непременных условий сохранения и упрочения своей независимости. Данное обстоятельство исключает какую-либо жёсткую блоковую дисциплину, даже для стран, входящих в ОДКБ, в случаях, подобных инциденту с российским СУ-24.
ОДКБ ориентирована в понимании центральноазиатских участников организации на нейтрализацию враждебных действий, направленных непосредственно против них. Случись такое, не дай Бог, блоковая дисциплина, возможно, будет иметь место. Судя по отсутствию однозначной и жёсткой реакции на действия турецких ВВС в отношении российского СУ-24 со стороны центральноазиатских участников ОДКБ, произошедшее, с их точки зрения, не удовлетворяет условиям проявления чёткой блоковой дисциплины.
Нельзя не упомянуть о том, что за почти четверть века, прошедших с момента распада СССР, центральноазиатские государства и Турция выстроили широкие, разносторонние и взаимовыгодные отношения. Если говорить о Таджикистане, то для него важность поддержания спокойных отношений с Турцией определяется уже тем, что последняя пользуется большим влиянием в Организации исламского сотрудничества, в Исламском банке развития (ИБР) и Азиатском банке развития (АБР). В этих двух международных финансовых институтах для Таджикистана фактически создан режим наибольшего благоприятствования. Оба института на протяжении почти двух десятилетий активно способствуют реализации экономических и иных проектов в республике.
Реакция центральноазиатских стран на инцидент с российским самолётом и последовавшее обострение отношений между Россией и Турцией ясно показывает: ни одна из столиц региона не желает омрачать свои отношения с Анкарой.
Так все же партнеры или союзники?
Что же касается военного сотрудничества с Россией, как на двусторонней основе, так и в рамках ОДКБ, то опять же, судя по проявленной реакции, в странах Центральной Азии, входящих в Организацию, полагают, что в этом вопросе стороны заключили вполне взаимовыгодную военно-политическую сделку.
Да, центральноазиатские участники ОДКБ считают, что могут вполне рассчитывать на поддержку России при реальной для них военной угрозе извне. В то же время они полагают, что и Россия не остаётся без бенефиций.
Так, опираясь на своё массированное военное присутствие в той части региона, которая расположена на стыке границ с Китаем, Индией, Пакистаном и Афганистаном, а также на благожелательное отношение к этому присутствию как со стороны властей, так и общества, Россия имеет возможность решать две крупные задачи. Во-первых, обеспечивать свою национальную безопасность на выдвинутых далеко к югу и юго-востоку рубежах. Во-вторых, иметь потенциальную возможность проецирования своей военно-политической мощи на стратегически важном для её национальных интересов направлении.
Иными словами, обе стороны – центральноазиатские участники ОДКБ и Россия – в равной мере заинтересованы в российском военном присутствии в регионе. Т.е. их военно-политические отношения имеют скорее прагматичный, ограниченный вполне конкретными практическими интересами партнёрский, нежели более широкий союзнический характер. Для того чтобы они трансформировались по- настоящему в союзнические отношения, необходимо наличие общей и всеобъемлющей идеологической составляющей. На данный момент времени её нет. А это значит лишь одно: ожидать от центральноазиатских, да и других участников того же ОДКБ автоматической и однозначной поддержки России в ситуациях, схожих с той, что сложилась после атаки российского Су-24 со стороны турецкого истребителя, никак не приходится. Как не было её в ходе пятидневной кавказской войны 2008 г., и как нет её в ходе продолжающейся вот уже два года политической, экономической и идеологическо-информационной конфронтации с Западом, вспыхнувшей с началом Евромайдана в Киеве.
Как видно, официальные российские структуры, в отличие от представителей российской общественности, эмоционально высказывающихся в медийном пространстве, прекрасно осознают данную реальность.
Кавказкая война 2008 г., текущие события на Украине и в Сирии ясно показывают, что выстраивание подлинно союзнических отношений между странами Центральной Азии и Россией — процесс гораздо более длительный и сложный, нежели налаживание просто партнёрских отношений. К тому же подходы, используемые для налаживания партнёрских отношений, по всей видимости, не очень подходят для выстраивания союзнических отношений. Следовательно, странам необходимо работать над тем, чтобы не возникало поводов для претензий по поводу отсутствия у той или другой стороны союзнического настроя.
Рашид Гани АБДУЛЛО, политолог
