В Бишкеке проходит региональная конференция, посвященная проблеме распространения религиозного радикализма и экстремизма в Центральной Азии.

В конференции, организованной Институтом по освещению войны и мира, принимают участие эксперты-теологи, представители государственных органов из Узбекистана, Таджикистана, Казахстана и Кыргызстана. Они обсуждают региональные проблемы распространения религиозного радикализма, методы борьбы с ним.

Пример Узбекистана

Директор Негосударственного научно-образовательного учреждения «Билим карвони» («Караван знаний») в Ташкенте Фарход Толипов историю исламизации после развала СССР делит на три этапа. Первый – годы возрождения исламской культуры. По его словам, это время, когда после развала Союза начали строиться мечети, открываться религиозные учебные заведения, сходить на нет атеистические убеждения. Второй этап – «интеллектуальные» годы, когда народ изучил Коран и стал переходить на образ жизни по шариату. Третий этап – народ начал жить по законам шариата не только сам, но и стал призывать к этому государство. «Вот на этом — третьем — этапе и появились разногласия между государством и религией», — отмечает Фарход Толипов и добавляет:

— Нынешние политические элиты были воспитаны в духе, как я это называю, вульгарного советского понимания атеизма. И только начинают переосмысливать старую концепцию секуляризма. Проводящийся в настоящее время в общенациональном масштабе таджикский эксперимент по модели сотрудничества между секуляристами и исламистами, который начался после гражданской войны в Таджикистане, является тому подтверждением. В ходе общетаджикских дискуссий стороны приходят к пониманию, что старое представление секуляризма означало отделение религии от государства. Тогда как, согласно европейскому опыту, от государства отделяется церковь. То есть, от государства отделяется религиозная организация, а не религия как таковая. Таким образом, таджикские дебаты в центральноазиатском контексте являются уникальными. Они привели к «открытию», что религиозные организации могут быть отделены от государства, а религия от государства — нет. Но Таджикистан совсем недавно преподал и противоположный пример – там была запрещена Партия исламского возрождения. Это привело к радикализации некоторых граждан.

Излишний контроль приводит к радикализации

По мнению эксперта из Таджикистана Парвиза Муллажанова, жесткий контроль, так или иначе оказывающий давление на религию, создает условия для радикализации. В качестве примера он привел присоединение салафитов к экстремистской группировке «Исламское государство»:

— Согласно имеющимся данным, большинство сторонников ИГИЛ и «Джабхат-аль-Нусра» являются выходцами из салафитской среды. Также большинство граждан европейских стран, присоединяющихся к ним, учились у салафитских пропагандистов. По неофициальным данным, достаточно большое число джихадистов из ИДУ получали идеологическую подготовку у салафитских проповедников. Поэтому эксперты, которые поддерживают мифы о радикализации в регионе, выносят за рамки экстремизма целый пласт подпольных и полуподпольных организаций, из которых джихадисты пополняют свои ряды. Стоит отметить, что в области идеологии между мирными и активными джихадистами особых различий нет.

Кыргызстан выбрал путь просвещения

В Кыргызстане и Казахстане в отличие от Таджикистана и Узбекистана салафитское течение жестко не контролируется. Некоторые эксперты осуждают такую политику. Директор Государственной комиссии по делам религий КР Орозбек Молдалиев объяснил особенности религиозной политики:

— Соседи критикуют нас за то, что мы не ставим запреты. Но одними запретами проблему не решить. Идеология живет в мозге человека, и поэтому нельзя ее запретить. Вместо этого мы должны объяснить, что такое настоящий ислам. У нас есть хорошие религиоведы, но их мало.

Молдалиев отметил, что вместе с увеличением числа образованных улемов необходимо давать молодежи не только религиозное, но и светское образование.

Он добавил, что сейчас на пилотной основе выпускников медресе учат по программе светских учебных заведений и, если проект себя оправдает, то в будущем выпускники медресе будут обязаны получать и второе образование – светское:

— Кто обычно идет в медресе? Как правило, человек невысокого уровня образования. В медресе он буквально заучивает суры Корана, изучает шариату. Потом он попадает в мечеть и занимается своим делом. Дальше варится в собственном соку и оказывается в некой изоляции от общества. Обозначивается некая же граница между его сообществом и светским миром. Поэтому по указанию президента мы создали пилотный проект, правительство его поддержало. Минобразования в порядке исключения дало разрешение на открытие теологического колледжа нового типа. Мы отобрали 27 учеников медресе. Они обучаются в университете им. Арабаева, общаются со своими сверстниками. Помимо религиозного они получают светское образование.

Конференция продолжается и сегодня, 8 декабря. По итогам мероприятия эксперты разработают пакет предложений по снижению угрозы радикализма и профилактике явления. Радио Озоди