Тревожное утро
4 ноября, в 4 часа утра местного времени в Ленинабадской (прежнее название Согдийской – прим. ред.) области начались бои. Отряды полковника Махмуда Худойбердыева на десяти большегрузных фурах ворвались в Худжанд и Чкаловск, почти мгновенно овладели аэропортом, захватили здания областного управления внутренних дел и областного управления госбезопасности, а также старую крепость – Калъаи Хучанд, в которой дислоцировалась воинская часть 3501 — полк спецназа МВД. Кроме того, отряды Худойбердыева под командованием его заместителя, подполковника Сергея Зварыгина взяли под контроль районные центры Уратюбе и Нау, закрепившись на Шахристанском перевале и блокировав тем самым, трассу Худжанд-Душанбе перед Анзобским перевалом. В тот же день Махмуд Худойбердыев в переговорах с руководством Ленинабадской области выдвинул свои требования: проведение в Худжанде сессии парламента республики, включение в состав правительства и других исполнительных органов власти представителей Ленинабадской области, предоставление эфирного времени по республиканскому телевидению и радио Абдумалику Абдуллоджанову (премьер-министру Таджикистана в 1992-94 годах). 5 ноября, когда позиции на Анзобском перевале заняли части бригады специального назначения МВД РТ, Худойбердыев блокировал аэропорт в Чкаловске и обратился к представителям иностранных СМИ с просьбой информировать международную общественность о ситуации на севере Таджикистана.
Глазами очевидца
«В Таджикистан две наши съемочные группы РТР — одна московская, другая из Бишкека — въехали 6 ноября со стороны узбекского Бекабада, через Ура-тюбинский таможенный пост, рассчитывая на встречу с людьми Худойбердыева: именно эти районы по сообщениям агентств, накануне мятежники уже полностью контролировали, — вспоминает в своей статье 17-летней давности «Таджикистан, где никто не хотел выживать» для газеты «Утро Бишкека» политолог Александр Князев, в то смутное время — собственный корреспондент РТР. — На стыке автотрассы Худжанд-Душанбе с дорогой, ведущей в Узбекистан, нас встретили кулябские отряды президентской гвардии. По их словам, все уже было закончено. Худжанд и Чкаловск полностью освобождены, по районам ведется зачистка местности. Гвардейцы посоветовали нам направиться в Чкаловск — там, дескать, все руководство, там общий штаб правительственных сил, там — максимум информации. Двигаемся со скоростью 20-30 км в час — быстрее нельзя, в этом случае наша машина тут же станет объектом, предназначенным к уничтожению. Следующий блок-пост — километров через тридцать. Здесь все происходит уже более нервно. У обочины — три окровавленных трупа. Боевики Махмуда, объясняют нам, оказывали сопротивление и были убиты. На нашу просьбу — разрешить съемки — откликаются, правда, не сразу. Пинками с ругательствами и плевками на трупы их переворачивают лицами вверх…
Нам разрешают снять трупы, категорически не разрешая снимать себя самих, особенно лица. Уже двинувшись дальше, обмениваемся впечатлениями: все трое убиты выстрелами прямо в лоб — не очень похоже на то, что были убиты в бою, при оказании сопротивления. Больше напоминает элементарный расстрел. Кстати, слишком малоубедительны и доказательства принадлежности этих людей к боевикам Худойбердыева, которые привели нам солдаты: к боевикам этих и многих других людей, задерживаемых в полях, относят, обнаружив, якобы, под гражданкой солдатское нательное белье. После этих слов наш московский видеоинженер Андрей Ганыкин, по неопытности надевший в командировку камуфлированную куртку, зябко поводит плечами. На развилке дорог, ведущих к Худжанду и к Чкаловску — наиболее, пожалуй, «спокойный» блок-пост. Полковник милиции объясняет нам, что предыдущая информация неверна, штаб правительственных сил находится в Худжанде, в здании ГУВД, рядом, вокруг крепости, идут бои. В Чкаловске тоже идут бои, но там обстановка менее контролируема, поэтому нам следует ехать все-таки в город. Примерно в 19.30 местного времени, уже полная темень. Перекресток у городского почтамта — где-то совсем рядом слева от нас — крепость. Мы выезжаем на перекресток и тут же тормозим сразу по нескольким причинам. Во-первых, сверху, откуда-то сбоку висят и торчат целыми пучками провода от разбитых троллейбусных линий — проехать прямо если и возможно, то только предварительно осмотрев путь. Почти мгновенно осознаем два окрика: спереди слева, где мелькают фигуры каких-то солдат, и сзади справа. «Один, без оружия — на выход» — на самом деле кричат по-таджикски, но технология таких остановок нам уже известна по предыдущим постам. Поскольку кричат сразу из двух точек, а одновременно двоим выходить категорически нельзя, мы немного теряемся, уходят какие-то мгновения, и мы не выходим, выскакиваем из машины сразу втроем. Те, что спереди и слева, не выдерживают первыми и я слышу цоканье пуль по асфальту. «Не стреляйте, мы журналисты!..» — кто из нас это крикнул, сейчас уже не вспомнить. Возвращает к реалиям крик сзади и справа по-русски: «Ко мне, прикрою!» Наша московская группа первой влетает в двери то ли подъезда, то ли магазинчика на первом этаже дома, где находятся какие-то бойцы, а я нечаянно пролетаю мимо двери и оказываюсь за спиной кричавшего «Прикрою!» парня с АКМом. Он дает несколько очередей вверх в сторону стрелявших в нас, по диагонали перекрестка, потом кричит: «СОБР, СОБР!..» Перекинувшись еще несколькими криками с противоположной стороной перекрестка и, похоже, убедившись, что там — свои, толчком «Калашникова» мне в ребра заставляет зайти в помещение. Все это длится может быть, менее минуты, впрочем, за это время мой оператор Виктор Ткаченко, находившийся за рулем, успевает сдать задним ходом, бросает машину и оказывается рядом с нами. Снова вопросы: «Кто такие?» Снова крики: «Всем на пол!..» Из общего гула выделяется голос: «Расстрелять их, да и все…» Расстреливать все-таки не надумали. А тому человеку, который вырвал нас из обстреливаемой зоны перекрестка, поручают доставить нас в штаб. В штабе наконец-то, более-менее нормально разбираются с нашими личностями и поручают нашу дальнейшую судьбу все тому же парню. Никому заниматься нами не хочется. Фамилию своего спасителя мы даже не узнали, не успели. Знаем, что зовут его Рашидом, служит он в местном УВД, в отделе по борьбе с бандитизмом, сам — узбек, перевелся в Худжанд недавно…
Утром первым делом мы попадаем к главе администрации области. Здесь его называют раисом, председателем. Характерно, что об интервью мы не просим, раиса к нам приводят и ставят перед фактом, что интервью снимать надо. Мы подчиняемся, правда слова раиса Касыма Касымова о том, что он полностью контролирует ситуацию и в области, и в городе, эти слова заглушаются стрельбой прямо под окнами и оттого звучат абсолютно неубедительно…
Общая численность участников событий со стороны Худойбердыева разными источниками до сих пор варьируется. Сравнительный анализ убеждает: немного. Сорок, еще сорок… По максимуму получается не более пятисот. Зато похоже на то, что они, умеют не просто убивать, но и воевать. Что можно предполагать достаточно уверенно, так это то, что костяк их наверняка состоял из старых сослуживцев мятежного полковника по бригаде быстрого реагирования, которой он командовал в Курган-Тюбе. Слишком уж профессионально они работали!.. В здании УВД, которое группа не более сорока человек удерживала более двух суток, мятежники не потеряли, скорее всего, ни одного человека. По словам милиционеров СОБРа и ОМОНа, участвовавших в попытках выбить людей Худойбердыева из УВД, к зданию их просто ни разу не подпустили, исключительно метким огнем, пресекая любые попытки приблизиться. Ночью махмудовцы просто ушли в крепость и утром нападавшие в удивлением обнаружили пустое здание. Лишь в помещении дежурной части находились несколько милиционеров, блокированных там с утра 4 ноября. Махмудовцы ушли, вопреки всем заявлениям, будто из здания УВД не выскользнет и мышь…Утром 8 ноября выяснилось, что точно таким же образом поступили и защитники Худжанд-Калы: штурма не было, все ложь — обнаружив отсутствие ответной стрельбы, президентские гвардейцы и солдаты правительственных войск начали осторожное приближение к крепости и … обнаружили ее пустой. Тогда и выяснилось, что людей Худойбердыева в крепости было от силы человек сорок. И они почти четверо суток удерживали оборону, потеряв буквально единицы, в то время, как потери сил официального Душанбе уже на утро 6 ноября составляли более пятидесяти человек…»
Черт из табакерки
Позже, один из западных дипломатов, аккредитованных в Ташкенте, так охарактеризовал мятежного полковника одному российскому изданию:
«Этот самый Худойбердыев появился, как чёрт из табакерки, никто не мог и предположить, что его разгромленным формированиям вновь удастся взять под свой контроль большую часть Ленинабадской области. В этой ситуации вполне естественно возникла версия об узбекском следе. Однако её опровергли дальнейшие события. Ислам Каримов не только в открытую поддержал таджикского президента Эмомали Рахмонова, но и, как утверждает Худойбердыев, согласился на переброску через территорию Узбекистана таджикских правительственных войск для подавления антиправительственного мятежа. В любом случае дальнейшие военные неудачи Худойбердыева являются убедительным доказательством, что за его спиной не стоит Ташкент. Судя по всему, на помощь узбеков Худойбердыев уже и не надеется. Так, достоверно известно, что представители мятежного полковника посетили российское и американское посольства в Ташкенте, где без успеха пытались склонить на свою сторону эти две великие державы».
След кентавра
По сообщениям СМИ, в результате этой операции погибло более ста человек. Позже суды приговорили к различным срокам заключения порядка ста сторонников опального полковника. Часть из них была приговорена к смертной казни.
В ноябре 2001 года появилась информация, что Худойбердыев был убит, однако, впоследствии эту информацию спецслужбы Таджикистана опровергли, заявив, что им точно известно местонахождение полковника.
Генеральная прокуратура Таджикистана неоднократно обращалась к Узбекистану с запросом о выдаче Худойбердыева и его сторонников, однако эти запросы остались без ответа.
Некоторые эксперты считают, что Худойбердыев и сегодня представляет угрозу миру и стабильности в республике. Три года назад правоохранительные органы Хатлонской области сообщили, что около 170 сторонников Махмуда Худойбердиева из числа жителей этого региона находятся на территории Российской Федерации. 36 человек из этого списка объявлены в розыск.
Сами же правоохранительные органы в течение 2012 года задержали семерых сторонников опального полковника, которые обвиняются в совершении различных преступлений.
В октябре 2013 года все снова вспомнили о Худойбердыеве. Две фотографии экс-полковника министерства обороны Таджикистана Махмуда Худойбердыева появились в социальной сети Facebook, сообщила персидская служба Би-Би-Си. Эти фотографии были выставлены известным оппозиционным журналистом Дододжоном Атовуллоевым, который уверял, что фотографии свежие и сняты недалеко от перевала Анзоб в Таджикистане.
Как сообщило «Озоди» в феврале 2015 года, на улицах Курган-Тюбе появились фотографии М. Худойбердыева и его сторонников, а население просили помочь в их поимке. «Фотографии полковника и десятков его сторонников, которые пытались поднять мятеж в середине 90-х, а в 1998 году захватить Согдийскую область и бежали в Узбекистан, раньше размещались лишь в аэропорту, вблизи отделений милиции и паспортных столов в городах и районах области, но теперь их можно видеть по всему городу», — пишет «Озоди». По словам начальника Курган-тюбинского ОВД Абдурахима Мирзоева, 14 членов группы Худойбердыева, которые 17 лет назад принимали участие в антиправительственном мятеже, до сих пор не задержаны, и милиция сменила их старые фотографии на новые. Азия-Плюс
