— Игорь Семенович, скажите, российская кампания в Сирии – это военная операция или геополитическая?

— Прежде всего это антитеррористическая операция. Ее проведение нацелено исключительно на ликвидацию террористического очага в этой стране. Мы не собираемся называть вооруженных варваров, которые казнят пленных, торгуют людьми и наркотиками, осуществляют обстрелы жилых кварталов, проповедуют культурный и религиозный геноцид, иначе как террористами.

Россия пришла на помощь легитимному правительству Сирии, действует с его согласия и по его просьбе, в соответствии с российским национальным законодательством. В своих действиях наша страна руководствуется Уставом ООН и основополагающими принципами международного права.

Более того, помогая Сирии покончить с террористами, мы защищаем от внешнего вмешательства страны Ближнего Востока и Центральной Азии, и не в последнюю очередь находящийся на передовых рубежах борьбы с международным терроризмом Таджикистан. Предотвращаем дальнейшее распространение человеконенавистнической идеологии, практики экстремизма и трансграничного терроризма.

Решение задачи ликвидации ИГИЛ на сирийской территории непременно должно способствовать выходу на запуск конкретного, четко ориентированного политического процесса в Сирии под эгидой ООН, основанного на Женевском коммюнике от 30 июня 2012 года.

Приходится констатировать, что действия антиигиловской коалиции под командованием США, причем не только в Сирии, но и в Ираке, не дали серьезных результатов, а напротив, привели лишь к увеличению количества боевиков в рядах ИГИЛ. В этих условиях резонно возникают вопросы: почему американцы и их союзники отказываются взаимодействовать с Россией и армией правительства Сирии в борьбе с террористами? Почему оказались абсолютно несостоятельными разрекламированные американцами программы подготовки боевых групп сирийской оппозиции? Почему продолжается накачка ИГИЛ деньгами и вооружением? Мы убеждены в том, что борьба против террористов должна вестись на универсальной правовой основе при ключевой роли Совета Безопасности ООН.

— Есть ли у России опасность завязнуть в Сирии, как это случилось в Афганистане?

— Владимир Путин уже не раз говорил о том, что участие российских военнослужащих в сухопутных операциях на территории Сирии исключено. Продолжительность действий авиагруппы воздушно-космических сил России по уничтожению объектов инфраструктуры, штабов, тренировочных лагерей и складов с вооружениями ИГИЛ взаимосвязана с наступательными действиями армии правительства Сирии по очистке территории государства от террористов.

Россия действует в Сирии не в одиночку – кроме взаимодействия с правительственными силами активное взаимодействие осуществляется с другими региональными державами – Ираном и Ираком. В случае подключения к коллективным действиям и других государств, заинтересованных в ликвидации ИГИЛ, общая победа над этой — признанной практически всеми странами террористической — структурой, наступит раньше.

— В связи с кампанией в Сирии планирует ли Россия укреплять свой военный потенциал в нашем регионе?

— Продолжающийся процесс модернизации, наращивания боевого потенциала 201-й российской военной базы (РВБ) носит плановый характер и напрямую не связан с ситуацией вокруг Сирии. Недавно было принято решение об усилении авиагруппы РВБ ударными вертолетами Ми-24П («Крокодил») и транспортно-боевыми Ми-8МТВ, которые базируются на аэродроме Айни.

— Обсуждался ли момент укрепления военного потенциала России в Таджикистане в ходе недавней встречи в Сочи президентов РФ и РТ?

— Этот вопрос не обсуждался. Решение об усилении авиационного компонента российской военной базы в РТ было принято раньше.

— Как вообще российская сторона оценивает распространенность движения ИГИЛ в Афганистане и связь игиловцев с активировавшимися в последнее время талибами?

— Угроза наращивания присутствия разного рода террористических группировок, особенно в северных провинциях Афганистана, существует. На той же встрече в Сочи 6 октября президенты России и Таджикистана выразили озабоченность в связи с этой ситуацией.

Как на это реагирует Россия? Об усилении боевого потенциала 201-й российской военной базы я уже сказал. В мае этого года прошла внезапная проверка боеготовности воинских контингентов Коллективных сил быстрого реагирования ОДКБ, которая наглядно продемонстрировала возможности союзников, в том числе и в противодействии террористическим угрозам извне.

Кроме того, Россия продолжает оказывать определенную помощь в укреплении боеспособности афганских правительственных сил — прежде всего продолжает подготовку в наших военных учебных заведениях афганских офицеров. Этот процесс не останавливался. Не так давно по линии МВД России была поставлена значительная партия стрелкового вооружения и боеприпасов. Ведутся переговоры по заключению контракта с афганской стороной о поставках на коммерческой основе нескольких ударных вертолетов Ми-35.

— В последнее время в мировом информационном пространстве регулярно появляются заявления экспертов о том, что кампания в Сирии может обернуться для самой Москвы большими неприятностями. Как вы можете прокомментировать эти мнения?

— Россия постоянно испытывает информационные атаки со стороны ряда западных стран. Мы были готовы к ним и в связи с российской операцией в Сирии. Приведу один из примеров – спекуляции на том, что действия России якобы не поддерживаются большинством стран. Кое-кто даже вбрасывает тезисы об угрозе России мировым суннитским джихадом. Встречи на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, в том числе на высшем уровне, показали, что многие страны солидарны с нами и не испытывают энтузиазма в связи с перспективой разрушения архитектуры региональной безопасности, прихода непредсказуемого экстремистского «халифата» на смену традиционным светским государствам. При этом этот новый «халифат» не признает международного права, государственных границ и современных цивилизационных ценностей, которые нам кажутся незыблемыми. Сейчас ни Россия, ни государства Европы, ни страны на других континентах не могут чувствовать себя в безопасности.

Не выдерживают критики обвинения в адрес России, будто исламский терроризм в лице ИГИЛ возник в результате нашего «настойчивого стремления» сохранить у власти Асада. Верно другое, а именно то, что ослабление власти в Сирии под воздействием внешнего вмешательства привело к образованию значительного вакуума и появлению зон анархии на значительной части территории страны, которые оказались быстро заполненными террористами. В случае ухода Асада аппетиты террористических группировок не уменьшатся, а вот боеспособность сирийской армии, являющейся единственной реально противостоящей террористам силой, окажется ослабленной. Мы убеждены в том, что эффективное противодействие террористической угрозе требует сохранения государственных институтов Сирии, и это также верно при любой политической трансформации в этом государстве. Азия Плюс