В начале марта в Стамбуле был убит таджикский оппозиционер Умарали Кувватов. По сообщениям прессы, и его дети тогда были отравлены, но остались живы. Спустя пять месяцев его жена Кумриниссо Хафизова рассказала «АП» о том, как сложилась ее жизнь после той трагедии. И о том, что носит под сердцем ещё одного – шестого – ребёнка своего покойного мужа.

— Кумриниссо, для начала хотелось бы узнать, что говорит полиция Турции, задержали ли они убийцу вашего мужа?

— Нет, насколько меня информировала полиция, пока по составленному фотороботу задержали 4-5 подозреваемых. Но, насколько мне известно, главный в этом деле – тот, который стрелял в мужа – пока не пойман.

— После убийства мужа вы покинули Стамбул. Где вы теперь живете, как обустроились на новом месте?

— При содействии ООН мы переехали в другую страну, где получили убежище. Дети начали ходить в школу, образование для них бесплатное. Нам предоставили в аренду жилье. Вначале было очень трудно. И морально, и в финансовом плане. Я никак не могла прийти в себя. Перед глазами постоянно стоял тот ужасный вечер, когда у меня на руках умер мой муж. У меня было ужасное моральное состояние. Благо, что мне выделили психолога, который помогает мне. Я не хотела покидать Стамбул, хотела остаться рядом с могилой мужа. Но там были отравлены мои дети, и я была вынуждена воспользоваться убежищем, которое мне предоставили представители ООН.

После переезда мы оказались в очень трудном положении. Первые три месяца нам помогали прихожане мечети, которая расположена возле нашего нового дома. Тут нет таджиков, в основном арабы. Помогали чем могли — кто-то купил для нас одеяло, кто-то другие вещи для дома. Государство, которое приютило нас, выделяет на каждого моего ребенка по 300 долларов. Мы живем на эти деньги, которых с трудом хватает на аренду жилья и питание. Сюда мы приехали с пустыми руками, у нас ничего не было. Дело в том, что Умарали Кувватов тогда смог вывезти из Таджикистана только 150 тысяч долларов, которые мы в основном потратили на его адвокатов. Даже в Турции мы жили очень экономно, на одежду не тратили, только на аренду квартиры и питание…

— А сторонники вашего мужа не оказывают вам помощь?

— После смерти мужа мы остались совсем одни и никому не нужны. Не только я, но и мой старший сын никак не может забыть ночь 5 марта. Он до сих пор высказывает сожаление, что пуля попала в отца, а не в него. Потому что он понимает, что у нас был только один кормилец — Умарали, больше никого. Еще до смерти мужа все родные и близкие из-за страха отдалились от нас, а после его смерти многие перестали даже звонить. Я осталась одна с пятью детьми и с малышом, которого ношу под сердцем и который никогда не увидит своего отца… Я не поддерживаю связь со сторонниками мужа.

У Умарали было чистое сердце, он доверял всем. Доверял настолько, что подпустил к себе и врагов…

— Вы сегодня не жалеете, что ваш муж занялся политикой? Пытались ли вы его отговорить от этого?

— Мы были еще в Таджикистане, когда Умарали начал заниматься политикой. Тогда я сильно переживала и всячески старалась убедить его, что политика недоброе дело. Но я знала своего мужа — он был хорошим человеком. И я видела, как он переживает. Одно за другим начали забирать его имущество, а у него было достаточно большое состояние. Он переживал из-за этого. А потом его просто вынудили покинуть страну. За эти два-три года он попадал в тюрьмы, очень сильно постарел. Ухудшилось его здоровье, поседели волосы и борода. Вначале я ему говорила: давай забудем все, уедем подальше и будем жить спокойной жизнью. Но я видела, как ему трудно оставаться в стороне, и больше не стала ничего ему говорить о его решении заниматься политикой. Постепенно и я начала привыкать к изменениям в нашей жизни. Я видела, как те люди, которым Умарали постоянно помогал, которые разбогатели, просто отдалились от него при первых же трудностях. Я знала, что Умарали выбрал опасный путь, но, как жена, я должна была его поддерживать…

Вот уже пятый месяц, как Умарали нет. Только Всевышний знает, каково нам. Я никогда не забуду, как он умирал у меня на руках. Как я кричала, держа его. На последнем его дыхании я увидела скатившуюся слезу, но он не мог открыть глаза и посмотреть на меня…

— Как вы планируете жить дальше, чем заняться?

— Я даже не знаю. Судьба со мной сыграла злую шутку. Ранее я жила очень обеспеченно. Когда у нас появились дети, Умарали был на коне. Дома у нас всегда было многолюдно. Гости засиживались до утра. Я всегда была занята домашними хлопотами. Иногда просила мужа разрешить мне выйти на работу, но он смеялся и говорил, что его состояния и всем внукам хватит… Сейчас все иначе. Я осталась одна с детьми. Люди, которые засиживались у нас, даже не выразили соболезнования. Умарали всегда просил об одном: говорил, если его задержат, чтобы я не возвращалась с детьми в Таджикистан, просил беречь детей и не склонять голову перед его врагами.

Время покажет, как сложится моя жизнь и чем я буду заниматься. У меня сейчас только одно желание – чтобы те, кто дал приказ об убийстве моего мужа, и тот, кто стрелял в него, оставив наших детей сиротами, понесли наказание… Азия-Плюс