Сотрудничество Евразийского экономического союза и Китая в реализации мегапроекта «Экономический пояс Шелкового пути» имеет целью отнюдь не строительство «моста» между Европой и Азией.
Подобное взаимодействие создает основу для формирования новой модели экономического сотрудничества на всем Евразийском континенте и становления Евразии в качестве самостоятельного, активно действующего и обладающего собственным лицом субъекта мировой политики и экономики.
Тезис о том, что ЕАЭС и «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП) могут гармонично дополнять друг друга, в последнее время рефреном звучит из уст представителей политического истеблишмента. Недавно на встрече с председателем Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Чжаном Дэцзяном это вновь отметила глава Совета Федерации Валентина Матвиенко. При этом российский спикер расширила привычный формат дипломатической идиомы, заявив, что взаимодействие двух интеграционных проектов создает основу для формирования некой «новой модели экономического сотрудничества» на всем Евразийском континенте.
О какой модели идет речь? Версию ответа на этот вопрос представили члены Международного дискуссионного клуба «Валдай» – авторы аналитического доклада «К великому океану — 3», презентация которого состоялась в Москве. Исследование, осуществленное ведущими российскими экспертами в сотрудничестве с казахстанскими и китайскими коллегами, это попытка теоретического осмысления курса на стыковку ЕАЭС и ЭПШП, заявленного 8 мая на встрече президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина. Кроме того, это попытка подтвердить либо опровергнуть бытующее мнение о том, что два интеграционных проекта воплощают в себе конкурирующие амбиции соответственно Москвы и Пекина за влияние в Центральной Азии.
По мнению «валдайцев», оснований для борьбы за первенство в регионе нет ни у России, ни у Китая. При этом мотивированный интерес к сотрудничеству имеется у обеих сторон. Он также наличествует у центральноазиатских государств, в том числе у членов ЕАЭС.
«ЕАЭС и ЭПШП предлагают странам и народам региона принципиально разные вещи. ЕАЭС – общее правовое регулирование и облегчение экономической деятельности на пространстве от границ Китая до Восточной Европы. ЭПШП – развитие масштабных инвестиционных проектов в транспортно-логистической сфере, в сфере производства и сопутствующих отраслях. То есть два проекта могут гармонично дополнять друг друга, и эта светлая идея уже нашла отражение и в политической, и в интеллектуальной дискуссии. Решения, которые были приняты на высшем уровне – не проект российско-китайского сотрудничества, это первые конкретные инициативы, всецело учитывающие интересы и Казахстана, и других государств региона», – подчеркнул на презентации директор Центра европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета – «Высшая школа экономики», руководитель проекта по подготовке доклада Тимофей Бордачев.
Об отсутствии экспансионистских амбиций заявляют и представители китайской стороны. По словам заместителя руководителя Центра изучения России Школы международных и региональных исследований Восточно-китайского университета Ян Чэна, инициатива ЭПШП изначально была нацелена на решение прежде всего внутренних проблем Китая, на «выравнивание» экономического развития восточных и западных провинций страны. В подтверждение заявления – аргумент: в этом году внутренние инвестиции КНР, связанные с ЭПШП, составили 1,3 трлн. юаней, внешние – в экономики государств-партнеров – 56 млрд. долларов (примерно 348 млрд. юаней).
Акцент на внутренней мотивации не случаен. Помимо прочего, это своего рода дипломатический реверанс в контексте темы, которая на протяжении многих лет была политическим табу. Как известно, еще в начале 2000-х годов Пекин выдвинул идею создания в рамках Шанхайской организации сотрудничества зоны свободной торговли, чем немало обескуражил партнеров: товарная экспансия Поднебесной, способная захлестнуть рынки России и государств Центральной Азии, несла в себе реальные риски экономической безопасности. Анализируя сегодня возможности создания ЗСТ от Тихого океана до Европы, китайский эксперт поясняет, что в отдаленной перспективе такая цель ЭПШП может формулироваться в условном наклонении: если все участники будут к тому готовы и согласны с китайским предложением.
«Почему нет? У нас есть договоры о зоне свободной торговли со многими странами, и ничего страшного не происходит. Более того, когда мы вступали в ВТО, скептики говорили об ущербе, который Китай якобы нанесет мировой экономике. Но именно вступление в ВТО и послужило главным фактором «китайского экономического чуда». Правительство стимулировало развитие различных секторов экономики, адаптировало национальную экономику к мировым стандартам, что оказалось очень полезным в качестве перспектив роста для отечественных производителей. В этом смысле Экономический пояс не нужно рассматривать как проект, выгодный исключительно Китаю. Он важен для всех. Просто Китай первым выдвинул идею, а как создать новую систему экономических связей, будет зависеть от желания и синергии практических шагов других государств», – резюмировал Ян Чэн.
Говоря о «синергетическом потенциале», ученые отмечают, что в настоящее время Западный Китай, Казахстан и страны Центральной Азии становятся все более привлекательными для инвесторов. В последние годы региону удалось обойти по уровню привлечения прямых иностранных инвестиций (ПИИ) на душу населения (2582 доллара в 2013 г.) даже Восточную Европу (1788 долларов) и Юго-Восточную Азию (2510 долларов). Безоговорочным региональным лидером в этом плане является Казахстан с показателем ПИИ 7880 долларов на душу населения, и этот уровень, по мнению экспертов, не является пределом.
Констатируя преимущества региона, ученые одновременно подчеркивают: в течение долгого времени Центральная Азия была отдалена от основных центров мировой экономики и политики. Однако с 2015 года можно говорить о возникновении «момента Центральной Евразии» – уникального стечения международных политических и экономических обстоятельств, позволяющих максимально реализовать потенциал сотрудничества и совместного развития всех государств региона. И главными движущими силами превращения центра Евразии в зону совместного развития станут «Экономический пояс Шелкового пути» и евразийская экономическая интеграция.
«Мы видим, что реализация проектов ЕАЭС и ЭПШП действительно создает предпосылки формирования центра политической и экономической силы. Во-первых, Центральная Евразия – это реально крупный рынок. Во-вторых, и это не секрет, регион обладает богатейшими природными ресурсами, которые должны быть задействованы в хозяйственной деятельности. В-третьих, это регион с высоким интеллектуальным и научным потенциалом. В совокупности потенциал Центральной Евразии исключительно велик», – считает вице-президент по инвестициям и развитию, член правления ОАО «ДВМП» (Транспортная Группа «ФЕСКО») Константин Кузовков.
С позиций «транспортника» эксперт отмечает, что китайский мегапроект решает наиболее сложную проблему региона – так называемого континентального проклятья, удаленности от морского побережья и от основных рынков сбыта. Связанность и транспортная доступность позволят ему более активно присутствовать на глобальном рынке.
Напомню, транспортная составляющая ЭПШП представлена несколькими маршрутами из западных регионов КНР в направлении ключевых центров экономической активности в Европе и Южной Азии общей протяженностью от 8,5 до 11 тысяч километров. Так называемый Северный маршрут проходит через территорию Казахстана и «стыкуется» с российским Транссибом. Морские маршруты задействуют казахстанский порт Актау и другие порты Каспийского моря – Махачкалу и Баку, обеспечивающие выход в кавказский регион, Турцию и в черноморский бассейн. Южные маршруты проходят через территории Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана, Ирана и Пакистана, предоставляя выход к Индийскому океану в районе Персидского залива.
Даже такая, достаточно упрощенная, схема ЭПШП дает представление о масштабах и уровне амбициозности проекта. Однако, несмотря на то, что за последние 30 лет концепции возрождения Великого шелкового пути выдвигались неоднократно и в обилии, именно китайский проект оказался наиболее жизнеспособным и главное реалистичным. Почему?
«В какой-то момент Китай вышел к очень важному рубежу: когда порты на юго-восточном побережье оказались перегруженными, а количество каботажных перевозок начало зашкаливать, когда какие-либо движения, для того чтобы продавать свои товары у себя же, стали нерентабельными, родилась прекрасная идея – проложить транспортные магистрали через Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) на запад, насытить инфраструктурой Центральную Азию, помочь России с инвестициями в ее проекты. Суть идеи и выгоды от нее очевидны: Китай таким образом получает определенную независимость от судоходных компаний и создает безопасный транзитный коридор для вывода своей продукции на рынки сопредельных государств и Европы», – отмечает старший партнер агентства «Инфраньюс» Алексей Безбородов.
Безусловно, сегодня этот путь транзита еще не в достаточной степени насыщен необходимой инфраструктурой западнее Урумчи. По мнению экспертов, наиболее высокую степень готовности к работе демонстрирует Казахстан: за последние 10 лет в республике построено более двух тысяч километров железных дорог; в настоящее время завершается строительство автомобильной трассы «Западная Европа – Западный Китай»; создано оптимальное для первого времени количество логистических центров. Теперь дело за Россией и за другими государствами региона.
Что касается «цены вопроса», то пока стоимость доставки грузов железнодорожным транспортом, например из Шанхая до Гамбурга или из Центрального Китая до Москвы, существенно превышает стоимость морских перевозок. Но и в этой сентенции ключевое слово – «пока».
Все китайские регионы, следуя установке стимулировать развитие собственного производства, активно помогают компаниям-экспортерам, компенсируя их расходы на перевозки грузов, осуществляемые по железнодорожным или автомагистралям через СУАР. И результат такой дотационной политики очевиден: уже сегодня поток грузов из Западного Китая в Европу через Россию и Казахстан составляет около 150 тысяч условных единиц контейнеров, а экспорт в РФ, РК и другие государства ЦА – около 300 тысяч. И если вспомнить, что пять лет назад эксперты говорили о неготовности самого СУАР к подобным объемам товарооборота, становится очевидным: еще через пять-шесть лет, когда Шелковый путь будет «обкатан», грузопоток на Европу достигнет миллиона условных единиц контейнеров. Соответственно, это будет способствовать и снижению стоимости грузоперевозок.
Между тем транзитно-транспортная составляющая – главная, но не единственная составляющая ЭПШП. Другая «история» состоит в том, что это, по сути, комплексный план экономического соразвития государств, включающий в себя многочисленные промышленные проекты, проекты интенсификации торгового обмена и сферы услуг, обеспечивающие стабильную и безопасную среду для развития не только западных районов КНР, но и всей Евразии как самостоятельного и полноценного экономического субъекта.
Понимая это, многие государства учитывают «фактор Экономического пояса» в национальных программах развития. В частности, объявленная президентом Казахстана стратегия «Нурлы Жол» в значительной степени синхронизирована и во многом базируется на планах по развитию ЭПШП. Более того, республика заявила о готовности инвестировать в развитие инфраструктуры на своей территории около 4 млрд. долларов. При этом в Казахстане есть и понимание того, что границы республики с Китаем – это точка входа в Евразийский экономический союз. И это уже не локальный аспект, но вопрос регионального развития, геополитический.
«Китайская идея легла на благодатную почву: когда в 2013 году в Астане Си Цзиньпин объявил о запуске ЭПШП, мы уже имели работающий Таможенный союз и были готовы к координации усилий в сотрудничестве с Китаем. Теперь у нас есть ЕАЭС, и это наше стратегическое преимущество», – уверен директор Института мировой экономики и политики при Фонде первого Президента РК – лидера нации Султан Акимбеков.
С позиций государств, на территории которых будут реализовываться масштабные инвестиционные проекты ЭПШП, членство в ЕАЭС позволит более эффективно обеспечивать их интересы не напрямую, а через общесоюзное регулирование. Но главное, что в условиях неизбежного и во многом желательного экономического продвижения Китая в Центральную Азию Евразийский экономический союз будет выступать институциональным инструментом защиты национальных рынков при сохранении их инвестиционной привлекательности.
В этом контексте, считают ученые, необходимо усилить взаимодействие стран ЕАЭС по гармонизации регулирования внешней торговли, правил реализации инфраструктурных проектов, регулирования рынков труда и капиталов, что позволит исключить для китайской стороны соблазн сотрудничать с государствами-членами ЕАЭС на сугубо двусторонней основе и осознать целесообразность взаимодействия с интеграционным объединением в целом. «Для этого необходима оперативная выработка единой повестки ЕАЭС в отношениях с Китаем, создание постоянной площадки диалога КНР – ЕАЭС», – отмечается в докладе.
По мнению экспертов, повестка такого диалога не должна ограничиваться сугубо экономическими вопросами. Обязательными для включения в нее видятся аспекты, связанные с общими трансграничными и внерегиональными вызовами, такими как волатильность на рынке углеводородов, санкции как феномен новой политико-экономической реальности, наркотрафик, ухудшение ситуации в Афганистане и активизация деятельности ИГИЛ. Здесь Россия, Казахстан, Китай и иные государства-участники ЭПШП могли бы опираться на механизмы ОДКБ и ШОС, усиливая кооперацию по противодействию внутренним и внешним вызовам.
В итоге, отмечают авторы доклада, Центральная Евразия, а затем и большая Евразия должны стать примером «игры с положительной суммой для всех, примером доминирования сотрудничества над соперничеством». Более того, по их мнению, налаживание подобной зоны сотрудничества в перспективе может привести к другому логическому проекту – созданию большого Евразийского сообщества (или даже союза) сотрудничества, устойчивого развития и безопасности, открытого не только на Восток, но и на Запад. stanradar.com
