Геокультурные вызовы представляют не меньшую потенциальную угрозу стабильности Центральной Азии, чем политические и экономические. О том, какую роль ислам играет в жизни Таджикистана, на каких основаниях таджикское общество может выстраивать свою наднациональную идентичность и какой ответ должен быть дан на вызов фундаментализма, редакция сайта «Евразийское развитие» беседовала с Абдулвахидом Шамоловым.
Шамолов Абдулвахид Абдуллаевич — доктор философских наук, профессор, Директор Института философии, политологии и права им. А. Баховаддинова Академии наук Республики Таджикистан
— Уважаемый Абдулвахид Абдуллаевич, в чем состоит основное влияние — как положительное, так и отрицательное — ислама во всем разнообразии его форм на современное общество Таджикистана? Можно ли сказать, что рост религиозного самосознания общества является устойчивой тенденцией? Можно ли сказать, что чрезмерная исламизация, особенно — с арабским и иранским влиянием, несет угрозу традиционной культуре Таджикистана, идентичности таджикского народа?
— Спасибо за вопросы!
Естественно, что современный Таджикистан, как и другие соседние республики, чувствует на себе влияние ислама во всем его многообразии, и конечно, это влияние имеет как положительные, так и отрицательные тенденции.
Мы всегда были и остаемся мусульманами. Ислам — неотъемлемая часть нашей культуры, нашей жизни: к примеру, даже самые отъявленные атеисты к старости усаживаются на молельный коврик и задумываются о Боге. Ислам был сохранен народом даже в период, когда он запрещался.
Влияние ислама в плане языка (имею ввиду — со стороны Ирана и персидского языка) я считаю благотворным: таджикский язык продолжает развиваться, углубляться, обогащаться. Разве это плохо?
Но неприемлемо, когда некоторые стремятся перенести это влияние и на религиозную сферу, пытаясь навязать свои религиозные ценности. У нас есть свой мазхаб, ханафизм (основатель его — Имам Аъзам), которым веками руководствовались наши предки. И нам вовсе не нужно сейчас менять всё подряд. В этом плане нам нужно быть больше консерваторами, педантично охранять свой, ханафитский мазхаб от чуждых влияний, и детей воспитывать именно в рамках собственного мазхаба. Ханафитский мазхаб (основной для нашего региона) позволил нашему народу выработать ту толерантность и ту особенность сосуществования рядом с другими народами, которым любой мог бы позавидовать.
Положительное влияние ислама я усматриваю в том, что ислам явился неким стержнем, который не дал народу погибнуть в тяжелые моменты истории. Наш мазхаб позволил, чтобы религиозные и национальные ценности гармонично сосуществовали, и положительным моментом было то, что всегда для таджикского народа важными ценностями были гуманизм, уважение к старшим и снисхождение к младшим, тяга к науке и образованию. Примером тому служит наследие наших мыслителей, поэтов и художников.
Отрицательных же черт в самой религии ислама я не знаю. Некоторые люди, пытаясь объединять ислам и политику, реализовывать собственные политические амбиции, прикрываясь исламом, создают в глазах мирового сообщества негативный имидж ислама. Поэтому вся информация, поступающая извне, должна определенным образом фильтроваться. При этом весьма важно не допускать роста радикализма и экстремизма в обществе, так как они губительны и разрушительны как для отдельной личности, так и для государства и общества в целом.
Влияние со стороны, конечно, существует: избежать его в условиях современных технологий невозможно. Но влияние также может быть различным.
Несут ли влияния со стороны опасность для идентичности? Да, несут. Мне кажется, это — глобальная проблема: вот, в Японии, например, уже давно и серьезно говорят о такой опасности распада национальной идентичности. Здесь на первый план выходят проблемы воспитания детей. Детей нужно правильно воспитывать, в русле многовековых ценностей, а также культивировать в них уважение и терпимость к другим культурам, языкам и религиям. Также детям нужно прививать чувство любви к родной земле, к стране. Огульное же критиканство и нигилизм очень деструктивны.
— Радикальные течения ислама в последнее время стали транснациональной силой, на которую опираются мощнейшие террористические организации. Причем, в это движение вовлекается немало выходцев из Центральной Азии. Каким должен быть ответ на эту угрозу: светским или религиозным, национальным или наднациональным?
— То, что происходит в мире, это очень сложный процесс. Мы не можем предвидеть завтрашний день. Все проблемы, — возникновение ИГИЛ, война на Ближнем Востоке, проблемы Кавказа, недавно возникшие проблемы в Гонконге, и так дальше, — все они взаимосвязаны и взаимообусловлены между собой. Это всё — звенья одной цепочки.
Сегодня в мире полным ходом идет процесс изменения политической карты мира. И это изменение происходит почти по той самой книге З.Бжезинского «Большая шахматная игра». Все, что изложено в этой книге, все, что они пожелали, на данный момент реализуется. Некоторые страны, в том числе, Кувейт, ОАЭ, Саудовская Аравия, Турция и другие были заинтересованы в создании вот этого государства — ИГИЛ. В результате государство создано, «функционирует», позиционирует себя как чуть ли не единственного борца за «чистый ислам». Но все мы знаем, какие при этом применяются чудовищные методы и акции. Существуют серьезные доказательства, что некоторые страны заинтересованы в создании и развитии ваххабитского движения по всему миру. Особенно в странах мусульманского мира.
В чем заключается их цель? В первую очередь они борются против светской власти, за уничтожение светской власти. ИГИЛ — государство, созданное в первую очередь при помощи США, при помощи стран Европы, оно всего лишь инструмент, потому что под внешней оболочкой существует некий большой план, включающий, во-первых создание Большого Среднего Востока, и во вторых, создание Большой Центральной Азии.
Они считают, что современная Центральная Азия — это всего лишь территория, разделенная искусственными границами. Они считают, что в будущем проблем вокруг этих границ не избежать и поэтому они хотят создать некое другое государство. Наиболее удобной идеологией для реализации этих планов явился радикальный ислам. Используя радикальный ислам, они хотят осуществить свои стратегические планы. Самим народам, проживающим на территории современной Центральной Азии, чужды идеи, которые несут ваххабисты, салафиты и др. Не новость, что подобные идеи искусственно, используются разного рода эмиссарами, преподносятся как решение экономических и/или социальных проблем и насаждаются среди народа.
Что произойдет в результате утверждения исламского государства на территории Ирака и Сирии? Самое главное для них — это создание на территории современного Среднего Востока большого количества отдельных государств. К примеру, курды получат свою независимость, части территории Ирака, Ирана и Турции получат независимость. Часть территории Сирии должна войти в Курдское государство. Будут затронуты интересы Ирана и он будет вмешиваться. И он уже вмешивается.
Существует двухстороннее соглашение между Ираном и Ираком по поводу бомбардировок боевиков ИГИЛ и этот пункт соглашения Иран сейчас выполняет, особенно с пограничной с Ираком терриории, в частности, в районе города Керманшах. При этом Иран использует авиацию и бомбардирует территории, где находятся боевики ИГИЛ. На эту тему я могу говорить бесконечно, но, пожалуй, здесь остановлюсь…
Существует очень много угроз и по отношению к нашей республике, но мы стараемся предупредить их. Президент, Правительство, силовые структуры, делают все, чтобы обеспечить безопасность. И прошедшие годы это подтверждают. Все вооруженные кризисы внутри страны, после гражданской войны, решались нашими силовыми ведомствами без привлечения зарубежных войск. Мы прошли через войну, хаос. Мы знаем, что такое война, мы не хотим больше этого никогда. Ни один гражданин Таджикистана не хочет войны. Мы — за светское, правовое государство. Мы хотим построить такое общество, чтобы наши дети жили нормально, в светском государстве.
Что касается выходцев из Центральной Азии, воюющих на стороне ИГИЛ, то это — потерянные люди. Не найдя смысла жизни, не выполнив свои основные обязанности и долг (создать и поддержать семью, присмотреть за своими родителями, вырастить детей и т.д.), эти люди ринулись в чужую страну выполнять «свой исламский долг», не подозревая, что, по сути, добровольно отдали себя в рабство и стали инструментом для исламских боевиков. Мне жаль их семьи, их престарелых, несчастных родителей, их детей. Но для самих этих людей у меня нет жалости и понимания. Они сделали свой выбор и должны будут ответить за него перед человечеством.
— Можно ли сказать, что историческое наследие сотрудничества с Россией в советский и досоветский период предоставляет Таджикистану и странам Центральной Азии определенные опоры для выстраивания собственной идентичности — не только индивидуальной национальной, но и коллективной наднациональной. Что необходимо сделать, чтобы эта идентичность могла сформировать и стать фактором стабильности в регионе?
— Советский период Таджикистана — не очень отдаленный по времени период нашей истории, всего 23 с небольшим года. Историки хорошо знают, что после падения великого государства Саманидов, впервые таджики обрели государственность только благодаря Советской власти. Да, мы были маленьким государством, республикой в рамках большого государства — СССР; да, о подлинной независимости говорить было сложно, но тем не менее! У нас именно в тот период были основаны и развиты все необходимые предпосылки для того, чтобы сегодня (т.е., 23 года назад), провозгласив независимость, стать подлинно суверенным государством, государственным образованием, признанным ООН и почти всеми государствами мира.
Что касается идентичности, то, согласно теории конструктивизма, идентичность — не раз и навсегда данная идея, а ментальная конструкция, динамично развивающаяся на основе множества культурных, политических, экономических и других предпосылок (не на пустом месте, конечно!). Так и мы — таджики, сохранили свой язык, своё наследие, несмотря на ряд трагических исторических событий (вспомните хотя бы монгольское завоевание). Уверен, что мы и дальше сохраним, и, более того, приумножим наше культурное богатство: для этого у нас есть всё необходимое. Но мы в то же время являемся частью более обширных географических, политических, культурных, военных (ОДКБ) и экономических сообществ. Здесь возникает насущная необходимость расширять рамки собственного национально-этнического мышления, переходить на другой уровень, разрабатывать новые методы позиционирования себя в сегодняшнем, глобализирующемся мире, думать над новыми формами идентичности — региональной, глобальной, евразийской и т.д. Главное здесь — не замыкаться, не захлопывать двери перед новыми вызовами той самой идентичности, «не зарывать голову в песок».
Думаю, что важно понять важность нашего места и роли в более обширном контексте, важно привлекать ученых и экспертов к ментальной работе над новыми видами идентичности, отношений с другими странами и т.д. Единственный человек в стране, на мой взгляд, кто прекрасно сочетает в себе множество идентичностей и всегда остается верен себе и своему народу, это — наш Президент Эмомали Рахмон. Он всегда подаёт отличный пример и всем нам следует поучиться у него.
Когда мы научимся «регулировать» свои идентичности, выстраивать отношения на самых различных уровнях, с различными сообществами, когда мы осознаем себя как абсолютно неотъемлемую часть региона и планеты в целом, при этом сохраняя самих себя, — только тогда мы сможем стать частью большого глобального диалога, который в принципе не может происходить без нас, без нашего непосредственного участия.
— Евразийская интеграция в настоящее время идет как экономический процесс. При этом возникает немало «нестыковок» в религиозной сфере: одни и те же организации и течения в одной стране считаются экстремистскими и запрещены, а в другой стране — нет. Считаете ли Вы, что евразийской интеграции необходим особый формат для того, чтобы координировать и гармонизировать подходы к данному вопросу?
— Евразийская интеграция — неизбежный процесс, в который вовлечена и наша страна. Тот факт, что этот процесс начался с экономической составляющей и продолжает развиваться в формате экономического диалога, считаю хорошим знаком: это говорит о том, что страны Евразии (не хочу потреблять устаревший термин «пост-советские страны») учатся цивилизованному диалогу, основанному на уважении, взаимопомощи, понимании экономических интересов друг друга, и на нормальном расчете.
«Нестыковки» в религиозной и культурной сферах не считаю такими уж большими проблемами: две страны, два народа всегда смогут понять друг друга, если только захотят говорить на цивилизованном языке. Лучшим подтверждением этой мысли являются наши отношения с Китайской Народной Республикой.
Поэтому думаю, что наши различия в религии и культуре не смогут стать барьером для развития отношений и в рамках Евразии. Нужен ли новый формат? На сегодняшний день существующий формат вполне отвечает целям и функциям евразийской интеграции: если возникнет необходимость в новых подходах и решениях, то, думаю, страны-участницы могут в любое время собраться и спокойно решить все назревшие вопросы и проблемы, благо, что политическая воля для этого наблюдается у них у всех. eurazvitiye.org
